Муравейник

В то утро тратиться на кофе мой муж уже не стал, сразу без стука вошел в кабинет Руслана. Влад выглядел подавленным, помятым, как и его одежда, и сильно уставшим. Психотерапевт ожидал увидеть нечто подобное и поэтому сразу настроился на тяжелый и серьезный разговор. Когда муж сел в кресло напротив, Руслан слегка наклонился к нему, нахмурил лоб и сурово сказал.

– Знаешь, друг, проявление твоих слабостей сейчас нам совсем не на руку. Не хватало только, чтобы Лою встретил дома муж-алкоголик, когда она выйдет из больницы, – он стиснул челюсть, и его угловатые скулы стали более мощными и выразительными. – В этом случае она не только вернется в психушку, но и останется в ней навсегда.

– Руслан, я вообще редко выпиваю, ты же знаешь. Просто… – он поставил локти на колени, опустил голову вниз, схватился за виски и пальцами стал массировать их. – Понимаешь, уже семь месяцев я нахожусь дома в глубоком одиночестве. Сын в США, а жена в дурдоме, – в отчаянье произнес он. – Я больше не могу тосковать, не могу плакать, убиваться. А рядом никого, ни единой души, которая могла бы утешить, пожалеть, поговорить со мной обо всем, помочь, наконец… Мне кажется, скоро я и сам сойду с ума.

Руслан прищурил глаза, пытаясь прочувствовать состояние друга. Но у него не получалось. Он видел перед собой предателя, ничтожество, человека, который своими же руками разрушил все самое ценное, важное и святое в своей жизни. А теперь он сидит у разбитого корыта и расстраивается, что не может склеить его кусочки. Руслану было противно смотреть на этот спектакль.

– Ну, во-первых, Лоя находится здесь по твоей вине, – холодно произнес он. – А во-вторых, все алкоголики и наркоманы начинают так же, как ты, а потом приходят ко мне на прием, – продолжил Руслан, не проявив никакого сочувствия. – Должен сказать, что все эти месяцы, которые я занимаюсь лечением Лои, действительно не принесли особых результатов, и если мы продолжим в том же духе, то не добьемся ничего и спустя десять лет.

– И? – не понял Влад. – К чему ты ведешь? – его мятое лицо выражало все ту же усталость.

– Возможно, нам стоит пойти на эксперимент? Если, конечно, ты не против, – Руслан в красках описал положительные стороны своей идеи, ведь без согласия моего мужа начать действовать он не мог. – Хуже точно не сделаем. На днях я свяжусь со своими коллегами – профи в области психотерапии. Они любят браться за интересные случаи и применять нестандартные методики в лечении, – пояснял друг. – Кстати, в их практике были тяжелые, неизлечимые больные. Иногда им удавалось добиться у таких пациентов ремиссии. Наверняка они и нам предложат какие-то варианты и помогут в лечении Лои, – он говорил уверенно и твердо.

Влад ожил, выпрямился, и его глаза засияли.

– О Боже, конечно! Я только за.

– Ну и отлично, – другого ответа Руслан и не ждал. – Тогда я позвоню тебе после разговора с коллегами, – он протянул Владу руку.

Тот удивился, но с радостью обменялся со старым другом рукопожатием.

– Зайдем к Лое? – спросил Руслан. – Я бы хотел поприсутствовать во время вашей с ней встречи и сделать кое-какие заметки о ее нынешнем состоянии.

– Конечно, – согласился Влад и мигом поднялся из кресла.

Мужчины вышли из кабинета и направились ко мне в палату. В это время я как раз рисовала очередного муравья. Насекомое лежало на спине в лужи слез и, барахтая в воздухе волосатыми лапками, пыталось перевернуться. Дверь в комнату со скрипом распахнулась.

– Доброе утро, Лоя! Как твои дела? – первым со мной заговорил Руслан.

– Привет, – ответила я, даже не взглянув в сторону мужчин. Меня полностью поглотило творчество. – Спасибо, все хорошо, – холодно пробормотала я.

– Ты снова рисуешь муравьев, дорогая? – спросил Влад и хотел было поцеловать меня, но у него не вышло: я всплеснула руками и недовольно выпалила.

– Ты же прекрасно знаешь, что у меня скоро выставка! Времени осталось совсем мало, а мне еще нужно написать столько картин…

– Лоя, ты знаешь, где находишься сейчас? – Руслан задавал мне какие-то странные вопросы.

– Конечно, – я рассмеялась. – У себя дома, в мастерской.

– Мда… – пригорюнился Влад.

Врач сделал запись в своем блокноте, а потом попросил меня угостить их с Владом чаем.

– Ой, – спохватилась я. – Как-то я увлеклась и даже не предложила вам чай сама, – мои глаза забегали по сторонам. – Сейчас приготовлю все и принесу. Ждите здесь и не скучайте без меня, – я отложила кисть в сторону, кокетливо подмигнула одним глазом мужчинам и направилась к двери, надеясь увидеть за ней лестницу, ведущую в кухню-гостиную.

Муж и врач все это время наблюдали за мной и ждали выдуманный чай. Я же вышла из палаты и оказалась в длинном коридоре психиатрического отделения. Меня удивили зеленые стены, увешанные странными картинами пациентов. Эта живопись отличалась от моей. На подоконниках стояли чужие горшки с красивыми, но не нашими цветами. А еще по помещению бродили незнакомые мне люди. Большинство из них были чем-то опечалены, другие наоборот – подозрительно веселы. В недоумении я вернулась в палату.