Муравьи, кто они?

Но жизнь постепенно изменялась, Появилось много автомобилей. В неделе стало два выходных дня. Соленые озера превратились в место массового отдыха горожан и жителей ближайших поселений. Вокруг озера стало свободно проехать на машине во всех направлениях. Всюду по берегам палатки, машины, сидят с удочками рыбаки. Берега озер, когда-то чистые, захламились: валяются обрывки бумаги, консервные банки, тряпки, остатки пищи, И появилось много муравьев Тетрамориум цеспитум. Остатки пищи помогли муравью размножиться в невероятных количествах. Этот неприхотливый и очень храбрый муравей самый главный житель среди муравьев. Он набрасывается на все, что только способен осилить. И с берегов Соленых озер постепенно исчезли другие муравьи, и насекомых стало мало.

Тетрамориум бесцеремонен и назойлив. Они нападают и на отдыхающих. Забравшись, на тело человека, он деловито вонзает в кожу свою иголочку-жало, изливая ничтожно крошечную капельку яда, от которого на коже вскакивает долго зудящий волдырь. Разведав съестное, он мгновенно мобилизует армаду собратьев, наваливаясь массами на заготовку пропитания. Вот почему все консервные банки, брошенные на землю после их опустошения, вскоре оказываются чистыми: их до блеска металла вылизывают крошечные муравьи. Неосторожно оставленные на земле продукты питания также привлекают этого прожору, и они покрываются сплошной кишащей массой муравьев. Многочисленный муравей Тетрамориум стал хозяином Соленых озер.

Трещина в земле

Сел на склон овражка и огляделся. В этом месте очень много муравьев Тетрамориум цеспитум. Они везде ползают, неторопливы, но деловиты. Вот и рядом вижу, как они заселили длинную трещинку в сухой земле и по ней, для муравьев глубокому и дремучему каньону, продвигаются дальше, расширяя свои владения.

Если бы муравьи-жнецы обладали разумом, то они постарались заложить землей кончик трещины. Для этого им, отличным землекопам, не требовалось больших усилий. Но предательская трещинка подвела орды тетрамориумов к жилищу вегетарианцев и непрошенные гости со свойственным им упорством и полным отсутствием страха смерти, ринулись в подземные ходы трудолюбивых сборщиков семян.

Борьба шла неторопливая, но неравная. К лилипутам тетрамориумам постоянно прибывало подкрепление. Малыши сворой нападали на каждого защитника и закалывали его кинжальчиками. Сейчас у входа валялось несколько десятков трупов хозяев жилища. Тетрамориумы вели себя победителями: бригада строителей деловито вытаскивала наружу землю, переделывала захваченные владения на свой лад.

Начинаю раскапывать гнездо жнецов и вижу печальную картину грабежа и насилия. Гладенькие ровные камеры жнецов завалены трупами хозяев и всюду над ними копошатся завоеватели, многие из них заняты разделкой добычи и приготовлением из нее еды. Вся поверхностные камеры заполнены ордами захватчиков, ходы же, идущие в глубину, пусты и заброшены. Беззащитные жнецы, они неважные вояки, почувствовав свое бессилие, бежали в глубокие подземелья, ведущие к грунтовым водам. Может быть они там забаррикадировались и отсиживаются в засаде.

Тетрамориумы не пойдут в глубину. Это не в их обычае. К тому же там прохладно. Завладев чужим жилищем они одновременно приобрели богатые охотничьи угодия и занялись беспрестанной охотой на хозяев. Когда они будут истреблены и съедены, может быть, начнутся военные походы в таинственную глубину земли.

Нашествие захватчиков

Начало апреля, зеленые предгорья Заилийского Алатау, свежий ветерок, песни жаворонков и курлыкание журавлей. Мы держим путь в горы к далекой желтой оплывине. Там когда-то очень давно во время землетрясения произошел оползень и половину большой горы как бритвой срезало. Маршрут выбран неудачно: северные склоны холмов густо поросли растительностью, приходится продираться через заросли сухих трав и колючего шиповника. Но вот и южный склон, солнечный, свободный от зарослей. Только небольшой овраг разделяет нас от него и от удобной, тянущейся по нему тропинке. Склон оврага весь в буграх. Похоже, будто здесь обосновалась колония желтых лазиусов. Только бугры высокие и оголенные с остатками косматой травы. Уж не постигло ли какое-нибудь несчастье муравьев-укрепителей склонов гор? Придется спуститься в овраг и узнать в чем дело.

Здесь холмиков более сотни. Один из них самый старый большой и почти голый. Что с его жителями?