Муравьиное масло

У забора сидел согнувшись загорелый мальчишка, прибивал оторванную доску. Он неохотно вставлял гвозди в почерневшие от ржавчины дырки, слегка пристукивал их молотком. Потом остановился, раздумывая, продолжать дальше или бросить.

Валерка подошел к незнакомцу и на всякий случай сжал за спиной кулаки.

- Тебя, может, не кормят?.. Ударить как следует не можешь…

Мальчишка обернулся. Лицо у него было строгое, брови насуплены, а глаза, голубые, как весенние лужицы, смотрели простодушно и без злобы.

- Почему не кормят?.. Сам не ем. - Он поплевал на ладошки и, один за другим, ловко вогнал все гвозди в доску. - Еда не главное в жизни человека. Есть нужно, когда это необходимо. - Черномазый помолчал, подумал, стоит ли объясняться с каждым встречным-поперечным, потом добавил: - Нужно приучать себя к лишениям, в жизни это пригодится… Особенно в путешествиях. - Он уселся поудобнее, долго, внимательно разглядывал Валерку и, видимо, довольный осмотром, доверительно поведал: - Сейчас я расстроенный… Хотел в Ленкорань с Васькой податься - сестра все запасы отняла, не пустила. Привезла вот на дачу…

Слово «дача» он произнес с таким презрением и так безнадежно махнул рукой, что не рассчитал и здорово ударил костяшками пальцев по доске. Валерка думал, - сейчас завоет или, по крайней мере, затрясет ушибленной рукой. Но ничуть не бывало. Мальчишка только слегка поморщился и назвал заборы пережитками капитализма.

У Валерки с заборами были давние счеты, но он ругал их гораздо примитивнее: «Дурацкие заборы. Проклятые загородки»… А «пережитки» - это было что надо. Валерка сел рядом с незнакомцем, подергал прибитую только что доску.

- Крепко… А я бы и делать не стал…

- А я и не делаю… Я лаз заколачиваю. - Мальчишка посмотрел на свою работу с откровенным огорчением. - Соседка тут ведьма… Как тебя зовут? - вдруг спросил он.

- Меня?.. Валерка. А тебя?

Мальчишкин нос, облупленный, красно-бурый от солнечного пережога, смущенно наморщился.

- Меня все Ивой называют… Вообще-то Ванька. Когда Маленький был, так мать: «Ивашка, Ивка…» И Марина от нее переняла. В школу придет: «Как мой Ива?» На дворе - «Ива, спать!» Так вот и мучаюсь с деревянным именем… Только ты не думай, - встрепенулся он, - Марина у меня не какая-нибудь аристократка. Она художница!

Валерка придвинулся ближе. Ему очень хотелось рассказать про «изверга», «мучителя», «размазню»… Он сочувственно сопел, придумывал, чем бы помочь новому товарищу, но как тут поможешь!

- А у нас по дороге документы проверяли, - сказал он как бы между прочим.

- Милиция?..

- Угу… На мотоцикле, как развернется, чуть не столкнулись…

- Сегодня какие-то воры с пляжа «Победу» угнали. Милиция их сейчас вовсю разыскивает. - Ива повертел перед Валеркиным носом молотком. - Найдут, не беспокойся; они, знаешь, еще и не такое находят… Пойдем посидим в палисаднике.

На дорожке перед домом катался на велосипеде стриженый мальчишка с большими оттопыренными ушами. Он разогнался, покатил прямо на Валерку, но вовремя затормозил и свернул в сторону. Потом начал фасонить. Ездил, расставив руки, клал ноги на руль, садился на багажник.

Валерка спросил:

- Кто это?

Ива посмотрел на велосипедиста прищурясь, словно видел его впервые, и равнодушно ответил:

- Яшка Ушастик, презренная личность и мелкий собственник.

- А велосипед у него хороший.

- Еще бы!.. - Ива сел на скамейку с ногами.

Валерка примостился рядом.

Яшка, заметив любопытные Валеркины взгляды, сбегал домой, вынес спиннинг с пробковой рукояткой и фотоаппарат. Сел на крыльце и принялся крутить спиннинговую катушку. Потом начал забрасывать блесну прямо под ноги Валерке.

Валерка глянул на Иву. Тот сидел спокойно, на Яшку совсем не обращал внимания, будто его и не существовало на свете. Валерка тоже поднял ноги на скамейку, зевнул и стал сосредоточенно ковырять в ухе.

Яшка поерзал на крыльце, отложил спиннинг, взял фотоаппарат. Навел на ребят объектив, пощелкал затвором для эффекта…

Валерке очень хотелось посмотреть, а может, даже и в руках подержать все эти замечательные вещи. Он не понимал, почему Ива не проявляет к Яшке никакого интереса, но раз товарищи, - значит, точка, держи марку.

Яшка громко, во всю глотку, запел песню - «Шагай, вперед, мой караван…», сердито посмотрел на ребят, забрал свое добро и ушел в дом.

- Ты что, не разговариваешь с ним, да?.. - с любопытством спросил Валерка.

- Он жи?ла, единоличник! У меня с ним только один разговор может быть - нокаут в первом раунде! - Ива согнул тонкую, но, видно, сильную руку и быстрым движением выбросил ее вперед. - Бац!.. И ноги кверху…

Валерка уважал Иву все больше и больше. Он был страшно рад и горд. Потому что нельзя человеку жить без друга, без настоящего, отчаянного, верного товарища. Что Ива настоящий, Валерка не сомневался.

- Где ты так загорел?..

- А на крыше, когда с Васькой в Ленкорань готовились… - Скоро выяснилось, что Васька - дворничихин младший сын и самый надежный Ивкин городской друг. Каждое утро они брали ключ от чердака, ходили потихоньку на крышу, загорали перед школой. - В Ленкорани, понимаешь, жара. Туда без подготовки нельзя.