Муравьиное масло

Мишка локтем оттолкнул Геньку и подступил к Витьке вплотную. Он повертел у его носа кулаком, явно наслаждаясь тревожной тишиной и собственным величием. Но вдруг весь порядок расправы полетел вверх тормашками. Витька не побежал, не забормотал: «Я нечаянно… Ну, чего ты?..», как это делали некоторые ребята при столкновении с Мишкой. Он шумно втянул носом воздух; серые, обычно добродушные глаза его стали колючими, холодными… Витька быстро пригнулся и резко снизу ударил в выпяченный Мишкин подбородок.

Мишка отлетел к партам среднего ряда… Со злым удивлением крикнул: «Что, меня?» — и снова бросился на Витьку.

Девчонки завизжали…

Витька присел. Мишкин кулак прошел у него над головой. А в следующий миг Мишка уже лежал боком на парте, держался за живот.

— Аут! — завопил Кончак, вырываясь из ослабевших объятий Севки и Кешки. — Аут!..

Тяжело видеть поверженным того, кто долгое время олицетворял боевую славу класса, но мальчишки быстро пришли в себя от изумления. Они столпились вокруг Витьки, почтительно разглядывали его, подталкивали и похлопывали по спине.

Симпатии девчонок всегда на стороне побежденного. Они сочувственно хлопотали около Мишки, красного от боли и ярости.

— Ребята, выходите из класса! — спохватившись, надрывалась Нинка Секретарева. — Дежурные, чего вы смотрите!..

Витька первый вышел в коридор, стал там у окна.

В палисаднике перед школой томились кучи грязного снега. На участке, отгороженном деревянным заборчиком, где летом юннаты разводили цветы, чернели влажные прогалины.

Витька стоял и думал, почему из таких серых грязных куч бегут чистые ручьи… и что вот он, ни с того ни с сего, нажил себе грозного врага.

— Молодец, Витька! — восхищенно шептал ему в затылок Кончак. — Я всегда знал, что ты себя покажешь… В поддыхало — раз!..

— В солнечное сплетение, — поправил Генька. Глаза его сияли, словно не Витька, а он сам поверг несокрушимого, надоевшего всем Мишку.

Витька приосанился.

— А чего? Подумаешь, Мишка! Да если посмотреть, то каждый… — он не закончил фразы и тут же с надеждой спросил: — А я сильнее его?

— Не в этом дело, — начал было Генька. — Тс-с-с… — Лицо его стало бесстрастным, будто они разговаривали о погоде.

К окошку из класса шел Мишка Жарков. По бокам, как почетный эскорт, шагали сухопарый, с красными веками, Севка и маленький вертлявый Кешка. Они шли лениво, небрежно, и в прищуренных глазах у всех троих был приговор.

Руки у Витьки дрогнули, он поспешно спрятал их за спину.

Мишка остановился в двух шагах, коротко сказал:

— Имеешь!..

Витька даже не сразу понял, что это значит. Он неловко, с какой-то дурацкой улыбкой, переступил с ноги на ногу.

— Чего имею?..

Мишка презрительно скривил губы.

Севка и Кешка засмеялись.

И только когда Мишка отошел, Витька понял, что это значит.

Он крикнул им вдогонку:

— Посмотрим!

— Сказала бабушка, потеряв очки, — бросил через плечо Кешка.

Кончак и Генька недовольно хмурились.

— «Чего имею?» — передразнил Витьку Кончак. — Тоже мне непонимайка!

— Тут надо было, — Генька гордо посмотрел на воображаемого противника, выставил ногу вперед: — Пишите завещанье, капитан…

— Что я, артист? — огрызнулся Витька. — Как ответил, так и ладно.

Следующий урок был — русский.

Витька, не глядя на Валю, собрал свой портфель и пересел на старое место, к Кончаку.

Мария Григорьевна, как только вошла и положила на стол журнал, тут же назвала Витькину фамилию. Она долго рассматривала его, и Витьке казалось, что в глубине ее серых глаз спрятались лукавые смешинки; наверно, кто-нибудь уже наябедничал ей.

— Иди к доске.

Урок Витька знал, отвечал хорошо, только немного глухо.

— А теперь забери свой портфель и отправляйся на то место, куда я тебя посадила.

— Не пойду… — Витька отвернулся к доске, забубнил упрямо. — Вы меня неправильно пересадили… Мы с Кончаком с первого класса дружим, а вы дружбу разбиваете.

Мария Григорьевна положила руки на журнал и тем же ровным тоном, каким задавала вопросы, повторила:

— Иди… И не пререкайся… А потом, чтобы я больше не слышала этой клички — Кончак. Ковалика зовут Левой.

— Все равно не пойду, — уперся Витька.

Мария Григорьевна поднялась, проговорила задумчиво:

— Ну что ж, может быть, мне уйти… У тебя сегодня воинственное настроение.

Витька смутился, растерянно посмотрел на ребят.

Кончак делал ему знаки, — не валяй, мол, дурака.

Генька кивал в сторону Валиной парты…

Витька заметил круглые, выжидающие глаза Мишки и аккуратный Валин пробор: она по-прежнему сидела на самом краю скамьи и, наклонив голову, смотрела в тетрадь… «Чего доброго, маму вызовут», — тоскливо подумал Витька, взял свой портфель и поплелся к Валиной парте.

«Все равно к Левке пересяду», — успокаивал он себя и даже не стал ничего доставать из портфеля.

— Запомни, — предупредила его Мария Григорьевна, — теперь ты будешь сидеть здесь все время; я предупрежу всех учителей. — Она стала объяснять урок, а Витька проклинал сегодняшний день и угрюмо посматривал на свою чистенькую робкую соседку. «Вот грымза, маменькина дочка, это из-за тебя все…»

Валя задвигалась: наверно, у нее заболела спина от неудобного сидения.