Муравьиный лабиринт

Кавалерия задумчиво пошевелила губами. Видимо, у нее появилось краткое искушение попугать ту отчислением, но она сочла это мелким.

– Пока нет, – последовал неохотный ответ.

– Правда?

– Нет. Неправда. Хотя для ШНыра ты слишком беспокойная личность.

Завопив, Рина сорвалась с кровати и попыталась повиснуть у Кавалерии на шее. Октавий, прятавшийся у директрисы в ногах, залился негодующим лаем.

– Все-все! Для больной ты слишком активна!.. Пять баллов за эмоции! Но – одно условие! На Гавре ты нырять больше не будешь, – сказала Кавалерия, пряча улыбку.

– Почему?

– Думаю, двушка пощадила вас с Гавром, потому что нырок был невольным. Но в следующий раз это будет уже твоя дурь и твое решение. Или его дурь и его решение. Понимаешь?

– Ну так себе, – буркнула Рина.

– Объясняю для законченных гениев. Если человек один раз сумел взорвать горошиной танк, попав из трубочки во вылетающий из дула снаряд, не стоит превращать данный способ подрыва танков в принцип! Я ответила на твой вопрос?

– Да.

– Этого мало. Я исчерпывающе ответила на твой вопрос?

Рина торопливо подтвердила, что исчерпывающе.

– Но как двушка пустила Гавра?

Кавалерия ногтем соскребла у себя с рукава каплю канцелярского клея.

– Вопрос лишен смысла. Разве непонятно? Это ты его протащила!

– Я? Как?

– Любовью, конечно. Волнуясь о нем больше, чем о себе, ты составила с ним единое целое. На двушке же все определяется степенью любви и заботы. Я вполне допускаю, что ныряльщик, пробившийся за вторую гряду, станет, по человеческим меркам, всесильным.

– То есть?

Косичка Кавалерии задорно дернулась.

– Если захочешь, положим, триста дворцов, тебе их дадут. Только будь готова к тому, что во всех тебе придется мыть окна и менять шланги в ванных. Причем лично тебе, а не условному дяде Пете. Если не будешь всего этого делать? – двушка перестанет тебя принимать, и ты будешь наказан как человек, взявший много и использовавший мало.

Рина поджала ноги. Она мало что помнила, начиная с момента, как Сашка лез через ворота. Ей представилось, что деревяшка, которую отрыл Гавр, так и валяется в снегу.

– Гавр принес с двушки палку с муравьиными яйцами! Они замерзнут!

Кавалерия успокаивающе положила ей на плечи руки.

– Не волнуйся! Я отдала их Витяре. Кстати, он первым и нашел ее.

Женское сознание непредсказуемо. Только что Рина волновалась, а теперь приревновала.

– «От-ты дусе» отдали? Ему-то зачем?

– Большинство шныров не способно заботиться ни о ком, мельче лошади. Витяра – исключение. Он ворочает их ватной палочкой, спасает от плесени и даже пытался раскопать под снегом живых муравьев в надежде, что они лучше знают, как заботиться о яйцах.

– О своих яйцах, а не о чужих! Они их сожрут!

– Чтобы сожрать яйца с двушки, надо очень постараться. Кстати, то, что притащил Гавр, – это часть ствола древней сосны. Возможно, ее принесло рекой, когда та меняла течение.

– Ствол? Он же глубоко лежал!

– Потому и сохранился. Ведь Гавр не за первой грядой его нашел?

– Нет. Ближе к болоту. Намного ближе.

– Так я и думала! Ну хватит на сегодня! Главное условие успешного общения – его кратковременность!

Кавалерия решительно поднялась и стала сворачивать сползший на пол плед. Свернула и положила на тумбочку. Рину поразило, что, сворачивая его, Кавалерия исключительно точно угадала размеры тумбочки.

Директриса тоже это заметила и довольно сверкнула очками.

– Опыт, милая моя! Опыт! Хотя я, например, заметила, что, когда человек утверждает, что любит порядок, в комнате у него всегда все раскидано, а на встречи опаздывает минуты на две, не меньше.

– И чем мне теперь укрываться? – спросила Рина, грустно разглядывая плед.

– Своим собственным одеялом!

– Но оно в комнате, а я здесь!

– Исключительно верное наблюдение! Собирайся и марш отсюда! На завтрак уже опоздала, но, уверена, Суповна найдет что-нибудь съедобное, после того как пять раз скажет, что у нее ничего не готово.

Не веря своим ушам, Рина сорвалась с места, но от слабости ее шатнуло и она невольно вновь села на кровать.

– Я думала, вы запретите!

– Я бы запретила. Но посмотри на себя!

Рина попыталась это осуществить, но зеркало в медпункте отсутствовало, и она смогла увидеть только коленки.

– Посмотрела? И что увидела?

Рина что-то промычала.

– Ты будешь ползком сбегать из медпункта, а в свободное время грызть от скуки ножки кровати. Это еще никого не вылечило… Все, брысь! И не вздумай в ближайшие дни приходить в пегасню! Я и так по кашлю всегда буду знать, в какой ты части коридора.

Кавалерия мимолетно положила ей на плечо руку, слегка сдавила и сразу вышла. И по этому прикосновению Рина запоздало разобралась, какой у Кавалерии был взгляд в те первые минуты. Не строгий, а бесконечно обеспокоенный. Такой бывает у человека, когда он видит, что тот, кто ему дорог, спрыгнул с крыши. Ловить уже поздно, кричать бесполезно, и теперь все зависит от того, успеет ли он уцепиться зонтиком за электрический провод или нет.

Глава 11 Свадебный подарок Дионисия Белдо