Читаем Мурена полностью

С утра Робер принимается за дело. Он отмеряет, режет, рубит, привинчивает. Для сварочных работ приглашают Фарида, владельца автомастерской. Он же помогает втащить конструкции в комнату Франсуа, который следующие несколько дней испытывает их под наблюдением мадам Дюмон. Он постоянно теряет равновесие, бьется о металл обручей, потолок ателье сотрясается от неудачных попыток, но больше никто не кричит, не лупит ногами по стенам, не раздается грохот падающих предметов, оконное стекло остается в целости и сохранности; иногда даже можно услышать смех Франсуа. В конце концов он отказывается от использования козел и для надевания штанов использует цилиндр, тем более что эластичный пояс на нем лучше растягивается. Разумеется, кто-то должен помочь накануне развесить на этой конструкции одежду, зато отныне Франсуа способен одеваться самостоятельно. Ему не нужно больше ждать помощников. Не нужно тратить время других людей. Он разглядывает стоящий посреди комнаты цилиндр — конструкция чем-то напоминает буровую вышку в миниатюре. Хорошая идея, сказал бы протезист.

Еще одну мысль невольно дарит Жозеф. Франсуа наблюдает, как тот играет во дворе. На день рождения ему подарили «Волшебную дорогу» — металлический лист, по которому на магнитах передвигаются машинки. Магнит! Вот что поможет удержать книгу, раскрытый журнал, расстегнуть и застегнуть сумку или портмоне. А вот Франсуа видит, что Жозеф развлекается, стреляя стрелками-присосками из игрушечного ружья. Ему никак не удается попасть в яблочко, он отдирает присоски и начинает заново. Франсуа спускается во двор. Жозеф с опаской наблюдает, как к нему приближается это странное тело, он боится его с тех пор, как Франсуа вернулся домой и начал громко кричать, бить по стенам и выбивать стекла. И почти перестал выходить из комнаты.

— Жозеф, дай-ка посмотреть на твои присоски.

Ребенок застенчиво протягивает ему одну.

— Одолжишь мне ее? Я верну, не бойся.

Франсуа возвращается к себе, держа присоску в зубах. Прилепляет ее над умывальником. Дотрагивается до нее подбородком. Стрелка с присоской дрожит, но держится на кафеле. Он идет на кухню и приносит открывашку для бутылок. Вешает. Присоска держит. Подвешивает еще металлическую пряжку от ремня. Присоска держит. Подвешивает сумку. Присоска отрывается с чмокающим звуком. Тогда он облизывает присоску, снова прилепляет ее к плитке, снова подвешивает открывашку, пряжку, сумку. Присоска держит! Франсуа ликует и просит Ма купить пять упаковок таких же присосок марки «Эврика». Затем его ванную комнату обкладывают по периметру кафелем, к каждой плитке прикрепляют губку на присоске. Отец по его просьбе делает небольшой деревянный цоколь с металлическим штырем, чтобы на него насадить кусок мыла с петлей, в которую можно просунуть ногу. Франсуа представляет себе весь процесс, каждое движение, необходимое для мытья, как будто управляется с протезом, за тем исключением, что теперь он добьется успеха и без этого механизма. Для начала надо установить насадку для лейки душа, это уже хорошее подспорье. Потом придется развернуть головку душевой насадки к стене, где укреплены губки. Установить на кран новые прокладки, чтобы не очень напрягаться, перекрывая воду. Теперь он сможет поворачивать ручки смесителя кончиками пальцев ноги, чтобы смочить прикрепленные губки водой. Ему достаточно присесть на край ванны, только нужно держаться прямо, задействовав мышцы живота, чтобы не опрокинуться назад. Он вытягивает ногу к мыльнице и представляет, как намыливает покрытую губками стену. Но сильно ему ногу не задрать, требуется еще одна мыльница, чтобы ухватить мыло зубами и намылить стену еще выше. Теперь можно будет тереться туловищем, лицом, волосами, бородой о мыльные губки, а потом смывать все это либо в ванне, либо под душем. Мадам Дюмон отныне придется мыть его не более двух раз в неделю. Она будет помогать Франсуа выбираться из ванной, пока он не научится держать равновесие и не начнет справляться сам. Он представляет, как всю комнату, а не только ванную, затянут одним большим полотенцем, чтобы он смог нормально обтереться — пусть не полностью, но и черт бы с ним. При помощи присосок можно будет укрепить расческу, зубную щетку — это не потребует особых усилий, а лучше три щетки: одну — повернутую щетиной к нему, вторую — щетиной вверх, и третью — вниз, и он будет самостоятельно чистить зубы; на стену же можно прикрепить подставку для стакана. Так же при помощи присоски он сможет подтягивать брюки после посещения туалета: Ма пришила к поясу специальную петельку, а Робер прикрепил к присоске крючок. Теперь Франсуа достаточно зацепиться петелькой за крючок и слегка присесть — готово, штаны на месте. Франсуа не оставляет попыток, его преследуют неудачи, но это временно. Он изменил отношение к жизни, у него появились желания, серотонин впрыскивается в его мозг.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Музыкальный приворот
Музыкальный приворот

Можно ли приворожить молодого человека? Можно ли сделать так, чтобы он полюбил тебя, выпив любовного зелья? А можно ли это вообще делать, и будет ли такая любовь настоящей? И что если этот парень — рок-звезда и кумир миллионов?Именно такими вопросами задавалась Катрина — девушка из творческой семьи, живущая в своем собственном спокойном мире. Ведь ее сумасшедшая подруга решила приворожить солиста известной рок-группы и даже провела специальный ритуал! Музыкант-то к ней приворожился — да только, к несчастью, не тот. Да и вообще все пошло как-то не так, и теперь этот самый солист не дает прохода Кате. А еще в жизни Катрины появился странный однокурсник непрезентабельной внешности, которого она раньше совершенно не замечала.Кажется, теперь девушка стоит перед выбором между двумя абсолютно разными молодыми людьми. Популярный рок-музыкант с отвратительным характером или загадочный студент — немногословный, но добрый и заботливый? Красота и успех или забота и нежность? Кого выбрать Катрине и не ошибиться? Ведь по-настоящему ее любит только один…

Анна Джейн

Любовные романы / Современные любовные романы / Проза / Современная проза / Романы
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман