Мурена

— Нет. Несчастный случай. Ударило током на линии высоковольтной передачи на железной дороге. Полная ампутация обеих рук.

Как ни странно, Филип Брак никак не реагирует.

— Понимаете, я никогда не служил в армии. Даже в Алжире не был, так что во избежание недоразумений…

— А мы и не имеем отношения к военной службе.

Филип Брак складывает руки на столе. Ассоциация «Рейн — Дунай» предоставляет Содружеству помещение, объясняет он Франсуа. Да, среди основателей Содружества действительно есть ветераны армии маршала де Латра. Он сам воевал у Леклерка, портрет которого висит на стене в кабинете, и в апреле сорок пятого, за месяц до дембеля, подорвался на мине. Да, конечно, их связала война, это невозможно отрицать. Им оказывают содействие вдовы участников войны. Неважно, у кого они служили — у де Латра или Леклерка. В состав наблюдательного совета входят полковник медицинской службы из реабилитационного центра Дома инвалидов, а также президент Ассоциации ветеранов 2-го бронедивизиона. Содружество существует уже три года, и его членами являются около сотни инвалидов войны. Без поддержки ассоциации они вряд ли бы получили на свое содержание хоть один франк. Но как бы то ни было, повторяет Брак, Содружество — сугубо гражданское сообщество. Бойцы Сопротивления, солдаты-срочники, инвалиды войны — да, может быть… И тем не менее, глядя на этого уверенного в себе человека с орденом Почетного легиона в петлице, Франсуа понимает, что у него достаточно оснований для вступления в Содружество.

— Инвалиды войны принимаются автоматически. Остальным же нужно предоставить две рекомендации.

Не возьмут, думает Франсуа. Еще какие-то рекомендации… Отдает этаким междусобойчиком. Так-то гражданские, а на самом деле вояки. Филип Брак откидывается на спинку стула:

— Вам, конечно, все это кажется немного странным?

Вместо ответа Франсуа улыбается.

— Я понимаю. Вы думаете, что общего может быть у случайно застреленного на улице в сорок четвертом году и раненным в Нормандии солдатом Французских внутренних сил. И чем они лучше человека, получившего увечье в ДТП или в результате несчастного случая на работе. Почему первые могут вступить в Содружество без проблем, а вторые должны этого как-то добиваться… Я не могу вам ответить. В бою опасность больше, чем в мирной жизни, но дело в том, что война сплачивает. Мы становимся братьями. И дело здесь даже не в мужестве и личных заслугах. Да, наверное, это несколько нелепо… Но рано или поздно все изменится. Что же до вас… Судя по вашему возрасту, вы так и так не могли бы участвовать в военных конфликтах. Даже в Алжире. Вы слишком молоды, и заслуг у вас нет — я имею в виду Алжир, конечно. — Филип Брак закуривает сигарету и выдыхает облачко дыма. — Сколько вам лет?

— Двадцать три года. И у меня нет рекомендаций.

— Спортом занимаетесь?

— Раньше только им и занимался. Я трудился на стройке — был каменщиком, чернорабочим, ставил строительные леса. А недавно научился плавать.

— Ах вот как? И где же?

— В бассейне «Жонкер» в Восемнадцатом округе.

— Уроки брали?

— Я приходил туда после закрытия, у меня был знакомый инструктор.

— И только?

— Да.

Филип Брак восхищенно присвистывает сквозь зубы.

— Но потом нам сказали, что больше заниматься нельзя.

— Хмм. Днем, разумеется, плавать вы не хотели… С обычными людьми, да?

Франсуа кивает:

— Вы бы видели физиономию сына инструктора!

— У нас вы сможете продолжить занятия, — говорит Брак. — Два раза в неделю в бассейне «Рувэ», Девятнадцатый округ, станция метро «Корантен Карью». Знаете, где это? По вторникам с четырех до пяти и по субботам с половины седьмого до восьми вечера. Место, конечно, не самое удобное, но зато плавательные дорожки зарезервированы, а в удачный день их может быть до пятнадцати.

Затем Брак зачитывает список видов спорта, которые предлагает Содружество своим членам: фехтование, занятия физкультурой в реабилитационном центре Дома инвалидов; метание копья, баскетбол, стрельба из лука, гребля — это в Национальном институте спорта; настольный теннис в помещении Содружества; велотуризм, практическая стрельба в Сен-Сире; теннис, лыжи и даже верховая езда в секции, расположенной в Жуанвиль-ле-Пон.

Брак рассказывает, что именно лыжи и заставили его вступить в ассоциацию после тренировок для людей с ограниченными возможностями в Австрии. До войны он очень любил лыжи, был настоящий сорвиголова, глотал на полном ходу снег, мчась между елями по белой целине, зарываясь почти по колени. Он поднимался на склоны и без всякого страха летел вниз в свете луны. Рукой он показывает Франсуа, как его заносило на виражах, влево-вправо, влево-вправо, и имитирует свист снега под ногами: «Ш-шш, ш-шш».

— Вы катались на лыжах?

— Да, немного. Но, конечно, не так.

Н-да, он не солдат. И не лыжник…