Мурена

Этим вечером Франсуа отринул сочетание климатических изменений и космических катастроф, которые после трех миллиардов лет пребывания исключительно под водой вытолкнули жизнь на сушу, превратив человека в наземное животное. Франсуа не помнит точно, когда начался этот процесс, он давно окончил школу и многое позабыл. Но он точно знает, что Земля тогда была огромным океаном с горсткой рассыпанных по его поверхности участков суши, что в течение трех миллиардов лет жизнь существовала исключительно в этих черных, ультрамариновых и бирюзовых водах, пока не появились бактерии, похожие на водоросли. Бактерия, мох, лишайник, ползучее растение; затем развивается ствол, появляются первые папоротники, археоптерис с огромными слоевищами, наполненными спорами. Когда-то он читал об этом в школьном учебнике и рассматривал окаменевшие отпечатки. Франсуа знал, что среди растительности затем появились членистоногие, защищенные хитиновым покровом, паукообразные, многоножки, чешуйницы, которых он, еще мальчишкой, разрезал перочинным ножичком, чтобы посмотреть, как рефлекторно сжимаются их членики. Он знал, как плавники костистых рыб превратились в фаланги, как вышли на сушу позвоночные, передвигаясь наподобие современных тюленей, как плавники превращались в конечности с чем-то вроде локтевого сустава, запястья, лодыжки и прочих сочленений, которые однажды позволят далеким предкам Франсуа вылезти из воды на сушу и остаться на ней. И теперь, на краю бассейна эхо всех этих метаморфоз нестройно отдается в его костях и мышцах. Франсуа следит за бликами от светильников на воде, за тем, как преломляются в ее толще швы кафельной плитки; в каждом его мускуле, в каждой косточке звенят противоречивые отзвуки древних метаморфоз. Они идут из самого его подсознания, от самого палеозоя, когда плавники превратились в конечности, фаланги, пальцы, и до того периода его собственной эволюции, когда Франсуа был зародышем в утробе матери. И он возвращается в воду, в Великую Матку. Его преследует мысль, что уже целый год, начиная со Дня Бейля, он по-любому не человек.

Инструктор по плаванию внимательно его разглядывает. Мадам Дюмон предупредила, что у его нового подопечного нет рук. Но одно дело знать, а другое — видеть, думает Франсуа. Мишель несколько взволнован, он раз десять повторяет: осторожно, тут скользко, не поскользнитесь, пока Франсуа пересекает пространство от дверей раздевалки до бассейна. Инструктор смущенно моргает, по его виду понятно, что он жалеет, что согласился на тетушкины уговоры. Затем он оглядывается на своего сына, который, словно окаменевшая статуя, возвышается на краю трамплина:

— Ну же, Пьеро! Давай, прыгай, тебе сказано! — А потом обращается к Франсуа: — Вам помочь спуститься?

— Нет, благодарю вас.

— Как вам угодно, — говорит инструктор. Он нервничает. — Если упадете и расшибетесь, я буду отвечать. Ведь бассейн-то закрыт.

— Да уж знаю…

Мишель идет в воду по небольшому трапику. Франсуа присаживается на корточки, затем устраивается на краю бассейна, опускает ноги в воду. Она кажется немного теплее, чем в озере. Он придвигается еще ближе к краю, и, сделав движение поясницей, проваливается вниз, ударяется пятками о дно, скользит по кафелю задницей. Открывает глаза — их обжигает хлорированная вода, — видит неясные очертания ног Мишеля в нескольких метрах от себя. Франсуа выпрямляется и выныривает на поверхность.

— Все в порядке? Как вы себя чувствуете?

— Нормально.

— Так что же вы хотели бы попробовать?

— Хотел бы лечь на воду. Но меня нужно поддерживать, иначе я могу опрокинуться.

Он ложится на воду. Мишель подкладывает руки под его спину. Франсуа прикрывает глаза, чтобы не видеть фигуру инструктора, огни светильников и черные квадраты окон. Он ощущает легкость, полноту своего существа.

— Я бы хотел поплавать.

— Каким образом?

— На спине. На спине, вперед головой.

— Саженками, да?

— Да не знаю…

— Я небольшой специалист по таким вопросам, н-да-с… — произносит Мишель.

Франсуа смотрит на его перевернутое лицо, и ему кажется, будто подбородок Мишеля образует своего рода миниатюрный лоб и далее — новое лицо на месте прежнего. Это какой-то пришелец из космоса.

— Если вы будете просто отталкиваться ногами от воды, то уменьшите площадь и потеряете плавучесть. Это же чистая физика. А вот если согнуть ноги в коленях, так, чтобы голени были перпендикулярны торсу, это поможет сохранить равновесие, понимаете? В противном случае вы просто будете качаться, как маятник, из стороны в сторону. Если делать по-вашему, придется лупить по воде ногами, словно вы яйца взбиваете. Если только у вас не железобетонный пресс.

Франсуа улыбается:

— Да не то чтобы.

— К тому же вы слишком худой. Более плотным легче держаться на воде.

— А вы мне покажите. Я ведь только по-собачьи умею.

— В смысле?

— Да так, лапками перебираю.

— Вы что, совсем не умеете плавать? — спрашивает ошеломленный инструктор.

— Не-а.

— Вот ведь тетка! Ничего не сказала. Вы не представляете, как я рискую! — Мишель раздраженно отворачивается: — Пьеро, перестань прыгать в воду! Нам может влететь за это!