Мургаш

Прошло еще две недели. Из смелых и преданных товарищей быстро создали комитет, образовали и новые партийные группы. Слухи о скорой демобилизации в первые дни декабря стали особенно упорными. Даже наши ротные командиры говорили о предстоящем расставании.

13 декабря после обеда ко мне прибежал товарищ, работавший в штабе полка. Задыхаясь, он сообщил:

— Отправляемся… завтра утром… в шесть часов.

— Это точно?

— Абсолютно… Сам читал… приказ…

В нашем распоряжении оставалось несколько часов. За это время надо было встретиться с товарищами из нового полкового комитета, переговорить с ними и, наконец, просто попрощаться. А затем собраться в дорогу.

У нас уже заранее многое было решено, обдумана каждая мелочь. Мы еще раз условились о паролях для связи, пожелали друг другу доброго пути, обменялись последними рукопожатиями и расстались.

Для некоторых это рукопожатие оказалось действительно последним. Такова уж логика борьбы. Говоришь «до свидания», назначаешь встречу, а она не может состояться: на пути встает смерть.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

1

В первые дни января встретился с Петром Станевым. Он сообщил, что я переведен на работу по военной линии.

— Тебе надо ликвидировать все связи с районом и ограничить круг людей, навещающих твой дом.

Я молча кивнул.

Военный центр поручил мне поддерживать связь с партийной организацией, созданной в 25-м полку. Из этого полка мы получали оружие и боеприпасы. Кроме того, мне дали задание отыскать всех коммунистов, уволенных из армии в запас, наладить с ними связь, проинструктировать, как они должны будут действовать, если их опять призовут. Наконец, всех прошедших службу товарищей следовало ввести в создавшиеся в городах и районах партийные ячейки запасников.

Я часто думаю, как несправедлива судьба к биографии партийного работника в подполье. Что он делал в течение недель, месяцев, а иногда и целых лет? Встречи, собрания, явки… А еще? Кажется, ничего больше не было. Но сколько времени, энергии и сил тратилось на то, чтобы найти только одного человека, провести только одну встречу и при этом не вызвать подозрения полиции и окружающих!

Однажды меня вызвал Емил Марков:

— Собирайся в дорогу!

Я вопросительно посмотрел на него.

— Поедешь в Плевен. Встретишься с товарищами, которые демобилизовались из двадцать пятого полка, и поставишь перед ними задачу начать работу в четвертом пехотном полку. Там не хватает людей, а в Сливенском — более чем достаточно… Наши связи с Плевенским гарнизоном очень слабые. Все ясно?

— Ясно.

— Деньги на дорогу есть?

— Есть.

«Командировочные» тогда давали самые мизерные, и только в случае если человек не имел собственных денег, чтобы купить билет. Суточных и гостиничных не было. Предполагалось, что по прибытии на место товарищи не оставят тебя спать на улице и ты будешь есть то же самое, что и они.

В Плевене жил мой брат Миле, и я остановился у него. Вечером он неожиданно вошел в комнату и заметил, как я клал под подушку пистолет. Он пришел, видимо, о чем-то меня спросить, но слова у него застряли в горле. Указывая на пистолет, произнес:

— Не опасно ли?

— Не бойтесь. Он поставлен на предохранитель.

— Нет, я спрашиваю о другом. Тебя ищут?

Что можно было ответить на этот вопрос? В тот момент никакой опасности я не замечал, но меня предупредили, чтобы в Плевене я ни в коем случае не попадался на глаза полиции. При малейшей опасности нужно было хорошо укрыться, и поэтому следовало заранее подумать о надежных нелегальных квартирах.

Одной из таких квартир, по крайней мере в тот день, была квартира Миле.

— Тебя ищут? — повторил Миле свой вопрос, и в голосе его прозвучала тревога.

— Нет, но накрытое молоко кошки не вылакают.

— И для этого у тебя пистолет?

— Давайте спать.

— Разве вы не знаете, какое сейчас время?!

О «времени» тогда все были одинакового мнения.

На другой день вечером я устроил собрание в одном доме, на окраине города. Привел меня туда секретарь окружного комитета комсомола Васил Топалов. Там нас ожидало несколько молодых парней. Увидев нас, они тут же все встали.

— Знакомьтесь. Товарищ прибыл «свыше» по военной линии…

Суть дела я изложил коротко. Затем заговорили о войне.

Сейчас, может быть, кому-нибудь покажутся банальными слова: «Товарищи, исход войны зависит и от нас, от наших действий». А могут и сказать, что Советская Армия и без поджогов складов, разрушения телефонной связи, без наших партизанских отрядов и боевых групп разгромила бы гитлеровцев и освободила нашу родину. В таких рассуждениях есть и правда, и огромная ошибка. Если бы во всей Европе, во всех оккупированных областях не поднимался на борьбу народ, если бы десятки немецких дивизий и соединений стран-сателлитов не были заняты введением «нового порядка», какие крупные силы были бы брошены против Советской Армии!

Все мы чувствовали себя тогда красноармейцами, хотя не носили формы. И когда ребята наказали мне передать «наверх», что все поставленные задачи будут выполнены, я понял, что долг перед Красной Армией будет исполнен.

На другой день встретился еще с несколькими товарищами и после этого возвратился в Софию.