Мурка

— Ах да, думаю, будет не лишним, — тот просиял и, аккуратно сложив документ, сунул его теперь уже себе во внутренний карман и обернулся ко мне. — Иннокентний Петрович, уважаемый, как я понимаю, вот этот молодой человек не с вами?

Я не сразу понял, что речь идет обо мне. Банкира явно жутко раздражало мое присутствие. Он сказал мне не мешаться здесь, а я ни в какую, так ещё и нагрубил. Признаться, залюбовавшись «Синематографом», я вообще подвис, поэтому встрепенулся, только когда режиссер меня окликнул.

— Ты кто будешь, паренек? — он положил руку на мое плечо и заглянул в глаза.

А я подумал — как хотите, а я так просто отсюда не уйду, хочу посмотреть, что тут дальше будет. Видно, то, что меня все стремились из Ростова вымести, как мусор метлой, накопилось и теперь вылилось в недюжинное упрямство.

— А вам кто нужен? — нашелся я. — И вообще, самогон вы заказывали?

Режиссер ничего не ответил, зато его ассистент, всё ещё стоявший с треногой для камеры, поднял руку и защелкал пальцами.

— Кеша, это к нам подъехал «реквизит»! Расплатись, потом посчитаемся в общую.

— Ты чего, самогон заказал? — удивился Иннокентий. — По сюжету ничего такого…

— Ну а то ж, надо такое дело обмыть прямо на месте! — загоготал ассистент.

Я обратил внимание, как блеснули при этих словах глаза режиссер, а заодно увидел, как насупился толстяк банкир. Ему совершенно не понравилось, что в банке кто-то собрался пить, но спорить он не стал, так и стоял с кислой миной. Ну а я обрадовался, что у самогона нашелся заказчик, и не придется возвращать бутылку Лившицу. Осталось получить за бутылку деньги — и чаевые. Желательно побольше чаевых.

— Держите, раз заказывали, — проговорил я с дурацкой улыбкой, и из авоськи появилась бутылка с ядреной жидкостью. — А то меня тут только что взашей не вытолкали.

Режиссер достал из внутреннего кармана своего пиджака кошелек, открыл и рассчитался за самогонку. Сверху выдал чаевые (которых оказалось и вправду немалое количество). Но и это не все, взглянув на меня сверху вниз, режиссер снова сунул руку в кошель и прибавил к чаевым еще одну купюру.

— Держи, пацан, на здоровье.

— Благодарю.

Взамен я передал ему бутылку, тот с довольным видом прокрутил ее, держа за горлышко, и кинул ассистенту. Тот ловко поймал и кое-как пристроил себе в карман пиджака. А когда ловил, его пиджак приподнялся, и я мельком увидел торчавший из-за пояса ствол. Ни фига, у нас теперь киношники ходят вооруженные.

— В расчете? — уточнил режиссер.

Я все это время рассматривающий камеру, теперь сосредоточил взгляд на режиссере. Что-то было в нем такое… совсем не советское и вообще как будто бы не имеющее отношение к кинематографу. Глаза у Иннокентия Петровича были как будто стеклянные и слегка отстраненные, а под бровью режиссера проходил шрам. С другой стороны, ничего удивительного, это сегодня Кеша — режиссер и человек от искусства, а вчера мог по окопам бегать и прусаков мочить. Отсюда, похоже, и ствол, в котором в эти времена, впрочем, тоже ничего удивительного нет. Попробуй по Ростову разъезжать без оружия, с такой-то дорогой тачкой и оборудованием.

— Ага, в расчете…

— Свободен, топай, пацан, — Иннокентий дал понять, что мне пора идти восвояси.

— А посмотреть можно, как фильм снимается? — спросил я.

Наглеть, так уж основательно.

Иннокентий удивленно приподнял бровь.

— Сява, пацан хочет на организацию съемок посмотреть, берем? — спросил он, обращаясь почему-то к ассистенту.

Сява смерил меня взглядом, прищурился.

— Да лады, пусть зырит, глядишь, такое искусство самому пригодиться, — ассистент подмигнул мне. — Тебе сколько лет, пацан?

— А сколько надо? — снова пожал плечами я.

— Хваткий какой, ты посмотри, Кеша! Хай остается… будет самогонку разливать! На! — и он вручил мне обратно бутылку.

Ну вот, эти ребята — не банкиры, индюки такие, не прогонят. А банкир-то и тут не смолчал:

— Товарищи, банк — это серьезное учреждение… — попытался было возразить один из трёх толстяков, но ассистент не дал ему договорить и с размаху хлопнул по плечу.

— Вы разрешение на съемку видели, товарищ Шварц? Просто расслабьтесь и получайте удовольствие!

— Конечно, конечно, — опустив голову на грудь, залепетал банкир.

Кстати, на киношника был не похож не только режиссер, но и вся съемочная группа. У парней, как я уже заметил, был ярко выраженный южный акцент и явно протокольные рожи, и от того банкиры каждый раз опускали взгляд, когда кто-то из съемочной площадке смотрел на них. Ну… не всем красавчиками, как Иннокентий Смоктуновский, быть. Так что ж теперь, важнейшим из искусств не заниматься? Уж такой кастинг у них вышел, видать.

— Ладно, паренек, хочешь посмотреть — смотри на здоровье, — согласился режиссер. — А вы товарищи банкиры, открывайте ворота, начнем съемки, чтобы никого не задерживать.