Мусаси

Матахати не отвечал. Перед ним стоял человек, которого так боялась Акэми. Матахати напрягся, но, присмотревшись внимательнее, расслабился. Незнакомец был высок, хорошо сложен, но не старше Матахати. Приняв его по одежде и мальчишеской прическе за начинающего ученика, Матахати презрительно прищурился. Монах из винной лавки изрядно вспугнул его, но уж с этим юнцом Матахати разделается без хлопот. «Неужели он и есть тот изверг, издевающийся над Акэми? — недоумевал Матахати. — Совсем зеленый, как тыква. Не знаю, что он натворил, но если негодник и правда ей досаждает, придется проучить его».

— Ты кто? — повторил Кодзиро. Голос его гулко прокатился по темной роще.

— Я-то? — поддразнил его Матахати. — Просто человек. — На губах Матахати играла вызывающая улыбка.

Кровь ударила в голову Кодзиро.

— Значит, у тебя нет имени, — сказал он. — Может, ты стыдишься его?

Ответ задел, но не испугал Матахати.

— Какой смысл называть имя первому встречному, которому оно ничего не скажет, — ответил он.

— Поговори у меня! — отрезал Кодзиро. — Отложим бой на потом. Сначала я сниму с дерева девчонку и отведу домой. Жди меня здесь.

— Ерунда какая! С чего ты взял, что я разрешу тебе увести ее?

— А тебе какое дело?

— Мать этой девушки была моей женой. Я не позволю обижать ее. Попробуй только пальцем тронуть ее, искромсаю тебя на куски.

— Уже интересно. Верно, вообразил себя самураем, хотя признаться, я давно не видел такого костлявого. Сушильный Шест за моей спиной плачет во сне, потому что ему ни разу не довелось напиться вволю крови с тех пор, как он перешел в собственность нашей семьи. Он немного заржавел, и я с удовольствием пополирую его о твой костлявый остов. Не вздумай бежать!

Матахати не воспринял предупреждение всерьез.

— На словах ты грозен. Даю тебе время передумать. Топай отсюда, пока еще видишь, куда идешь. Дарю тебе жизнь! — с презрением произнес Матахати.

— Послушай, любезный человек! Ты хвастал, что я недостоин знать твое имя. Что за выдающееся имя? Этикет предписывает сообщить друг другу имя, прежде чем драться. Или ты не знаешь этого правила?

— Хорошо, назовусь. Не падай, когда услышишь.

— Постараюсь. Но сначала скажи, каким стилем фехтования ты владеешь?

Матахати решил, что разряженный в пеструю одежду юнец едва ли что-то соображает в фехтовании, и почувствовал полное небрежение к противнику.

— Я имею свидетельство мастера стиля Тюдзё, который сложился на основе стиля Тоды Сэйгэна.

Кодзиро едва сдержал возглас изумления.

Матахати решил, что произвел сильное впечатление, и поэтому воодушевленно продолжил тираду. Передразнивая Кодзиро, он спросил:

— А теперь ты скажи о своем стиле! Этикет требует, как известно.

— Потом скажу. Кто учил тебя стилю Тюдзё?

— Канэмаки Дзисай, разумеется, — не задумываясь ответил Матахати. — Кто же еще?

— Что?! — воскликнул Кодзиро, не веря своим ушам. — И ты знаешь Ито Иттосая?

— Конечно!

Матахати убеждался, что его слова производят оглушительное впечатление. Вопросы юноши он приписывал его изумлению. Скоро, как он полагал, мальчишка запросит примирения.

Матахати добавил, чтобы окончательно сразить противника:

— Какой смысл скрывать мое знакомство с Ито Иттосаем? Он — мой предшественник, то есть мы оба учились у Канэмаки Дзисая. Почему ты спросил об Ито?

Кодзиро пропустил вопрос мимо ушей.

— Хочу еще раз переспросить, кто ты? — произнес он.

— Я — Сасаки Кодзиро.

— Повтори!

— Сасаки Кодзиро, — вежливо отозвался Матахати. Последовало долгое молчание. Из груди Кодзиро вырвалось что-то вроде громкого вздоха. На щеках появились ямочки.

— Что ты на меня уставился? — с подозрением спросил Матахати. — Мое имя что-нибудь говорит тебе?

— Признаюсь, да.

— Ну, и ступай прочь! — повелительно произнес Матахати, гордо вздернув подбородок.

— Ха-ха-ха! О-о! Ха-ха-ха!

Ухватившись за живот, Кодзиро пошатывался от смеха. Наконец он успокоился.

— Чего только не слышал, пока странствовал, но подобное слышу впервые. А теперь, Сасаки Кодзиро, скажи мне, кто я?

— Откуда мне знать?

— Должен знать! Хотя и неприлично, но придется попросить тебя об одолжении повторить еще раз свое имя. Я не уверен, что правильно расслышал его.

— Оглох? Я — Сасаки Кодзиро.

— А я?..

— Полагаю, что ты тоже человек.

— Никаких сомнений! Как меня зовут?

— Послушай, ублюдок! Решил посмеяться надо мной?

— Ни в коем случае! Я серьезен, как никогда. Ответь мне, Кодзиро, как меня зовут!

— Надоел ты мне! Сам и ответь.

— Хорошо. Спрошу себя, как меня зовут, и назову свое имя. Правда, я рискую показаться выскочкой.

— Валяй!

— Только не удивляйся!

— Болван!

— Я — Сасаки Кодзиро, известный еще под именем Ганрю.

— Что?!

— С незапамятных времен наше семейство жило в Ивакуни. Родители нарекли меня Кодзиро. Среди мастеров меча я известен как Ганрю. Не возьму в толк, откуда появился еще один Сасаки Кодзиро.

— Выходит, ты…

— Вот именно. Странствуя по дорогам, я перевидал множество народу, но человека, носящего мое имя, встречаю в первый раз. Странные обстоятельства свели нас.

Матахати лихорадочно соображал, что ему делать.

— Что с тобой? Ты дрожишь? — спросил Кодзиро. Матахати съежился от страха.