Muse. Electrify my life. Биография хедлайнеров британского рока

К счастью, песня закончилась в тональности си мажор – в той же, в которой начинается Starlight, – и на ближайшие несколько песен Мэтт отошел от политического пафоса, чтобы поддаться другой своей музыкальной страсти: любовным песням со слегка научно-фантастическим колоритом. Starlight – это песня о жизни вдали от дома и тоске по близким, исполненная от лица космонавта, которого отправили в неизвестность, возможно – до конца жизни, в поисках откровений о природе черных дыр (в припеве песни звучит название альбома). Подтекст был очевидным – теряя контакт с домом, ты теряешь контакт и с тем, кто ты на самом деле, – но вот для рядовых слушателей (которых были миллионы) он казался незначительным по сравнению с откровенно торжествующим тоном песни. Начиналась она с жужжащего баса, барабанного ритма, которому так удобно хлопать в такт на стадионе, и сверкающего космического фортепиано[146], и отчасти представляла собой 12:51 от The Strokes, отчасти – космические синтезаторы Abba, отчасти – шум замедляющегося космического корабля, но все вместе это стало классическим поп-хитом; эта песня звучит так, словно вас несет на ракете в эфир со скоростью света с каждым шепотом «I just wanted to hold you in my arms»[147]. Песня была написана на репетиции еще в конце 2004 года, и в Миравале ее записали медленной и нежной балладой, но, к счастью, нью-йоркские танцполы вдохновили Muse сделать прифанкованную глэмовую аранжировку, и с тех пор этот грув прочно занял свое место в сердцах фанатов инди.

Как и Supermassive Black Hole, та самая песня, которую оказалось сложнее всего довести до ума, но при этом обладавшая самым большим чартовым потенциалом со всего альбома. Группа уже не раз неудачно пыталась объединить R&B и рок, сделать амальгаму из dEus, Бека, Джастина Тимберлейка и Franz Ferdinand, но на этот раз все «щелкнуло» просто волшебно. Использовав метафору огромной черной дыры в центре Вселенной, которая осталась от Большого взрыва и в которую когда-нибудь Вселенную снова засосет, чтобы описать разрушительные отношения, от которых невозможно скрыться, песня шагает вперед, словно армия андроидов, страшноватый поп-фальцет звучит как у Принса, если бы он был вампиром, а металлический фанковый рифф – будто ожила та самая 30-футовая статуя Майкла Джексона. В Миравале песня звучала как эксперимент, который группа даже не хотела включать в альбом; в законченном виде она стала несомненным кандидатом на первый сингл.

Map Of The Problematique в самом деле была проблематичной; одна из электронных песен, которая родилась из забав с синтезаторами и ритмическими клавишными патчами, которые не сработали в Миравале, но в городской танцевальной среде Манхэттена буквально расцвели. Muse считали ее своей одой рейв-сцене, потому что фортепианная партия – чистый эйсид-хаус, но на самом деле она больше напоминает электронную готику Depeche Mode конца восьмидесятых или первопроходческие инди-техно работы New Order, чем чисто танцевальную композицию. Название («Карта проблематики»), впрочем, несло в себе главное послание альбома: это оптимистическая работа, которая вдохновляет нас всех встретить проблемы мира лицом к лицу и бороться с угнетением – точно так же, как до нее Butterflies And Hurricanes. Песня отсылает нас к книге «Пределы роста», заказанной Римским клубом в 1972 году; в ней рассматривается «карта проблематики», глобальных проблем, которые, скорее всего, проявятся в будущем из-за быстрого роста населения мира и истощения природных ресурсов (которые, как предсказывала книга, закончатся к 2070 году[148]), а также некоторые методы предотвращения этих результатов. Впрочем, название скорее было теоретическим тотемом, который никак не связан с реальным текстом, в котором Мэтт оказывается потерян в буре безысходности и отчаяния, вызванных одиночеством, если, конечно, это не персонаж, которого охватили «страх и паника» человечества, пытающегося выжить. Интернет-фанаты также предположили, что в строчке «fear and panic in the air» («страх и паника в небе») на самом деле имеются в виду спутники Марса, Фобос и Деймос, греческие боги страха и паники. Что вполне уместно, песню использовали в трейлерах фильма 2006 года «Дитя человеческое», в котором общество скатывается в насилие и отчаяние, когда женщины вдруг лишаются возможности зачать детей. Это лишь одна из возможных неожиданных катастроф, о которых, вполне возможно, думал Мэтт.