Мушкетер

– Вы упомянули о выборе между Бастилией и Гревской площадью? Так вот, я стою, скорее, перед выбором между Сциллой и Харибдой, – сказал я с несчастным видом. – Дорогой Атос, я получил приказ, выполнение которого крайне затруднительно. Во всяком случае, для меня. И теперь я просто не знаю, как мне поступить.

– Что значит – затруднительно? – Атос чуть поморщился. – Портос, вы говорите загадками. Черт возьми, вы же служите в гвардии и отнюдь не в самой плохой роте! Не может быть, чтобы Дезэсар поручил вам нечто невыполнимое!

Арамис пристально смотрел на меня, не произнося ни слова. Атос некоторое время молчал, словно изучая мое лицо, и вдруг спросил, чуть понизив голос:

– Может быть, выполнение приказа противоречит понятиям чести?

Я опустил голову и ничего не ответил.

– Это так?

– Формально – нет, – признался я. – Он противоречит... – я задумался. – Простите меня, друзья, вы правы, я не могу раскрывать вам все подробности. Скажем так: выполняя этот приказ, я нарушу слово, данное одному человеку, оскорблю память своего отца и причиню непоправимый вред его ближайшему другу.

Атос присвистнул. Арамис спросил, удивленно глядя на меня:

– Не многовато ли несчастий от одного приказа, уважаемый Портос?

– Увы, нет, – я печально покачал головой. – Как бы я хотел, чтоб это было преувеличением! Но нет, дело обстоит именно так.

– Если положение столь щекотливо, – произнес он наставительно, – вы могли бы отказаться. То есть, я так предполагаю. Надеюсь, вы простите мою неопытность. Но я немного знаю барона Дезэсара, когда-то он гостил в имении моего отца... Он настоящий дворянин и понимает, что такое верность данному слову. Он освободил бы вас от этого задания – неважно, в чем оно заключалось, – и поручил бы его другому кадету. При всем уважении к вам, Портос, и к вашим достоинствам, – а они очевидны даже для меня, хотя мы знакомы всего лишь час, – наверное, с этим справился бы и кто-нибудь из ваших сослуживцев.

– Не сомневаюсь, – ответил я с тяжелым вздохом. – И могу вам признаться: я едва не попросил Дезэсара избавить меня от выполнения этого приказа. Но, поразмыслив, пришел к выводу, что не вправе так поступить.

– Почему? – спросил Атос и тут же добавил, словно про себя: – Впрочем, я, кажется, догадываюсь.

– Конечно, ведь и вы поступили так на моем месте! Потому что в таком случае я бы сделал все, чтобы помешать тому, кого найдут вместо меня, – ответил я расстроено. – Зная, что другу моего отца грозит смертельная опасность, я бы... – я запнулся. Еще немного, и я мог нарушить приказ о секретности. – В общем, уверяю вас, я бы сделал это, не останавливаясь ни перед чем. И вы, Атос, тоже.

Атос внимательно посмотрел на меня.

– Настолько все серьезно? – спросил он озабоченно.

Я молча кивнул. Арамис поджал губы.

– Если бы вы хотя бы намекнули, о чем идет речь, мы бы... – сказал он с едва заметной ноткой недовольства.

– Ни в коем случае! – прервал его Атос. – Арамис, вы, разумеется, пока что невоенный человек, но, уверяю вас, дисциплина в нашем деле очень важна. Не стоит просить нашего друга разглашать содержание тайного приказа. Даже нам – его друзьям!

– Но как, не зная подробностей, мы можем ему помочь? – Арамис с необыкновенным изяществом вскинул руки вверх. – Атос, согласитесь, это же почти неразрешимая задача!

– Почти, – задумчиво повторил Атос. – Это вы правильно сказали, Арамис, именно «почти». Вот над этим «почти» и есть резон поразмыслить... – он повернулся ко мне. – Итак, Портос? Вы получили приказ, который заставляет вас нарушить данное слово?

– Да, вы это очень точно определили.

– И у вас нет никакой возможности избежать этого?

– Нет. Во всяком случае, я не вижу, как это сделать, не потеряв самоуважения.

– То есть, вы стоите перед выбором: нарушить приказ или нарушить слово?

– Да. Дело обстоит именно так.

Атос посмотрел на Арамиса. Арамис на Атоса.

– Я бы выбрал верность слову, – негромко сказал Атос. – Честь – то единственное, что отличает дворянина от прочих потомков Адама.

– Я согласен с вами, – произнес в раздумье Арамис, – согласен с вами, Атос. Но, все-таки, я попытался бы совместить верность слову и воинскую дисциплину, которая, как вы сказали, так важна.

– Это невозможно, – сказал я, повесив голову.

Арамис ответил не сразу. Задумчиво побарабанив пальцами по столу, он сказал:

– Даже если я стану мушкетером, это будет временно. Пока же я по-прежнему чувствую на своих плечах сутану, – откинувшись на спинку стула, бывший аббат поднял глаза к потолку. – Еще во время учебы в семинарии я развлекался тем, что толковал одни и те же отрывки из Святого Писания различным, порою прямо противоположным образом, – он рассеянно улыбнулся и вновь посмотрел на меня, чуть прищурившись. – Скажите, Портос, вы получили приказ в письменном виде? Я не спрашиваю вас, о чем он, только – о форме, в которой вы его получили.

– Да, в письменном виде.

– Было ли вам что-то приказано устно – сверх того, что говорилось в письменном распоряжении?