Мускат утешения

Стол в обеденной каюте уже был некоторое время накрыт, но Киллик слишком жаждал узнать, что будет сказано. Его долгое знакомство с капитаном Обри подсказывало, что нет смысла ожидать бешеной выволочки или грязных ругательств, так что он открыл дверь и провозгласил: «Жратва наконец–то готова, если изволите, сэр».

— Необычно вкусная рыба, хотя и чуть теплая, — чуть позже заметил Джек.

— Думаю, какая–то разновидность луциана. Лучше есть не доводилось. Некоторые блюда вкуснее, когда теплые — молодой картофель, например, или вяленая треска со сливками.

Рыба действительно оказалась прекрасной, как и последовавший за ней каплун и низкий плотный пудинг. Но даже когда друзья покончили с обедом и снова сидели в кормовой каюте, Стивен понимал: Джек еще не совсем смягчился, вовсе нет. Обструкция со стороны чиновников (которую очень трудно преодолеть при относительно новом и незнакомом губернаторе) глубоко раздражала. И Джек чувствовал, что именно Стивен стал ее причиной.

Тем не менее, когда они выпили бренди, Джек встал и достал конверт с подставки для подзорных труб:

— Поскольку Фиркинс решил не считаться с твоими запросами, я пойду и поговорю с заместителем губернатора как старший флотский офицер и член парламента от Милпорта. Так удастся добыть сведения. Они чрезвычайно ненавидят обсуждение в парламенте или письма в министерство.

— Очень любезно с твоей стороны. Есть еще несколько наших матросов, у которых здесь родственники. Я бы спросил еще и об их местонахождении, если это будет благоразумно. Вот списки. Если ты можешь туда вписать Падина, куда–нибудь пониже, это будет превосходно. Его зовут Колман, Патрик Колман. Но Джек, пожалуйста, подожди пару дней.

— Очень хорошо, — Джек забрал листки бумаги. — Отдам их Адамсу скопировать. А вот тут официальные бумаги, пришедшие из Мадраса. Мои инструкции — всего лишь действовать с предельной оперативностью согласно полученным мною ранее приказам его светлости, а также рекомендациям ранее упомянутого советника. Мне также надлежит вручить тебе это письмо. А вот записка от миссис Макквайр. Очаровательная женщина, считаю.

— Действительно, — согласился Стивен. — Прости, но мне надо тебя покинуть и разобраться с этим делом за черной печатью.

Он уселся в своей каюте, положив рядом кодовую книгу со свинцовым переплетом. Но прежде чем открыть ее, Стивен прочел записку — запах лаванды и наилучшие пожелания от миссис Макквайр. Мистер Хэмлин рассказал ей, что доктор Мэтьюрин хочет посоветоваться по поводу неких сирот. Она будет дома между пятью и шестью, и, если доктор Мэтьюрин уже не занят, будет счастлива поделиться той информацией, которой обладает. Стремительный почерк ее превосходительства напомнил о Диане, также как правописание и очевидная доброта души. Стивен с улыбкой отложил записку и приступил к запечатанному письму. Расшифрованное, оно снабдило его именами еще нескольких людей в Чили и Перу, выступавших за независимость и против рабства. С ними доктор Мэтьюрин, возможно, сможет вступить в тайный контакт. Среди них Стивен с живейшим удовольствием обнаружил епископа Лимы. Внутри обнаружилось еще одно письмо — личное от сэра Джозефа Блейна, главы флотской разведки. Расшифровывать его не требовалось, и оно привело сердце Мэтьюрина в странный трепет:

«Мой дорогой Стивен (поскольку ты почтил меня честью, подписавшись только одним именем).

Не без волнения я получил твое письмо из Портсмута со столь лестными словами доверия, поскольку, фактически, оно давало мне доверенность изъять принадлежащие тебе средства у банкиров, которыми ты недоволен, и поместить их у господ Смита и Клоуза.

И с еще большим волнением я сообщаю, что не смог исполнить твое пожелание, поскольку письмо, пусть и безукоризненно сформулированное, было подписано просто «Стивен». «Остаюсь, дорогой сэр Джозеф, твоим пред. покорн. слугой. Стивен».

Цель документа была более чем ясна, старший партнер в банке признал это, но объяснил, что банк по данному письму действовать не может. Я посоветовался, и оба юриста наперебой заверили, что позиция банка неуязвима.