Муслим Магомаев. Биография

Казалось бы, обычное светское знакомство, но у меня сразу возникло приятное ощущение уюта и симпатии – никакой натянутости, как обычно бывает на такого рода мероприятиях с их дежурными полупоклонами, полуулыбками… Тамара мне понравилась сразу. Мне показалось, что и я ей…

А через несколько дней Алиев распорядился нагрузить яствами паром, курсировавший между Баку и Нефтяными Камнями. Ему хотелось показать гостям этот чудо-город на сваях, с домами, магазинами, кинотеатрами…

Когда паром уже отчалил, Гейдар Алиевич своим зорким взглядом обнаружил мое отсутствие. Помощники развели руками: «Магомаев почему-то не пришел… И солистки Большого театра Тамары Синявской почему-то нет…»

Что и говорить, у Магомаева и Синявской была причина перестать интересоваться Нефтяными Камнями. Им хотелось быть как можно дальше от шумной толпы, от веселого общества на пароме, где они все время будут на виду. Зарождающееся чувство требует уединения, тишины, возможности понять и почувствовать друг друга. Влюбленным не нужны посторонние, которые могут неосторожным словом и даже взглядом разрушить только начинающиеся отношения. Тем более у них все осложнялось тем, что Тамара была замужем…

Но тогда, в Баку, они были еще в самом начале пути, не думали о завтрашнем дне и просто наслаждались жизнью. Муслим показывал Тамаре родной город, сводил ее в настоящие бакинские чайханы, где готовили национальную еду, потом они пошли в Клуб моряков, где посмотрели только что снятый по заказу Центрального телевидения фильм «Поет Муслим Магомаев»… Какой там паром! Да они и думать про него забыли!

Но к сожалению, эти беззаботные дни не могли длиться вечно – пришлось возвращаться в Москву, где Тамару ждал муж.

Знакомство, конечно, продолжилось, но легкий и счастливый роман теперь стал трудным и мучительным. Они не знали, что делать, как себя вести – продолжать встречаться и попробовать стать друзьями или разорвать отношения и постараться забыть друг друга. Магомаев пытался вести себя как ни в чем не бывало, приходил к Синявской в гости, но долго они так не смогли выдержать – постоянно притворяться было слишком не в их характере. Бурные ссоры заканчивались расставаниями навсегда… а потом снова примирениями. Что поделать – не могли они друг без друга.

В конце концов, разрубить этот странный узел взаимоотношений – первый, но, увы, не последний раз – попыталась Тамара. Именно она в их дуэте оказалась более решительной. Когда стало ясно, что они с Муслимом не найдут сил расстаться, но и выносить свое двусмысленное положение она уже тоже не может, она нашла выход – уехала на полгода на стажировку в Италию, в «Ла Скала», где когда-то стажировался и Магомаев. Конечно, этот выход был всего лишь временной передышкой, но он помог им лучше понять и себя и друг друга, перевести дух от накала страстей, проверить свои чувства в разлуке и подумать, что же делать дальше.

Одно они поняли очень быстро – расстояние их любви оказалось не помехой. Потом стало ясно, что и второе знаменитое лекарство от любви – время – тоже не помогает. Чем дольше они были в разлуке, тем сильнее хотели встретиться вновь. Муслим посылал Тамаре цветы через своих швейцарских родственников, звонил ей каждый день, и они разговаривали минут по сорок. Это было безумно дорого, но он денег не считал, а Тамара о них не заговаривала, она уже хорошо его знала и понимала, что подобные вопросы для него унизительны. Если он хочет тратить деньги на свою любимую женщину, он будет их тратить, на то он и мужчина!

Кстати, во время этого романа по телефону у Магомаева появилась новая песня, которая удивительно точно легла на его тогдашнее настроение, а в дальнейшем стала одной из самых знаменитых песен его репертуара. Это – знаменитая «Мелодия» Александры Пахмутовой и Николая Добронравова. Они принесли ее Муслиму в его номер в гостинице «Россия» (своей квартиры в Москве у него не было, и он жил сначала в «России», а потом по совету Алиева в гостинице постпредства Азербайджана), показали и… Песня понравилась Магомаеву сразу. Обычно каждую песню, которую ему предлагали, он долго рассматривал, просил что-то изменить, спорил с композитором, но «Мелодия» пришлась ему по сердцу сразу, в том виде, в каком была.