Муслим Магомаев. Преданный Орфей

…Кто бы ни был тем реальным или мифическим Купидоном, но свадьба Магомаева и Синявской состоялась. Свадебный кортеж приехал к ресторану «Баку», который тогда размещался в московских Черемушках. И здесь, как возле загса, собралась толпа любопытных поклонников. Конечно, все эти люди знали, что не смогут попасть в зал, где шло торжество. Тем не менее, они готовы были часами стоять на морозе и ждать… чего? Возможно, чуда. И чудо произошло: счастливый жених открыл окна ресторана и стал петь этим преданным слушателям… Правда, стихийный концерт не прошел для него даром: в итоге Магомаев несколько месяцев промучился с бронхитом.

Тамара Синявская и Муслим Магомаев в гостях у балтийских моряков, 1984 год

Вернувшись к пространному интервью Гордона с Тамарой Ильиничной, мы прочтем подробности и этого волнительного события, причем, как говорится, узнаем все из первых уст.

«— …а много дам у ресторана «Баку» собралось?

— Больше, чем на свадьбе гостей (смеется).

— Это правда, что Муслим Магометович 40 минут пел им из раскрытого настежь окна?

— Было дело.

— И что исполнял?

— Весь свой репертуар, который, естественно, о любви.

— Как к этому отнеслись гости?

— Ну, его так любили, что, даже если бы он, скажем, в папуаса нарядился и пел так в окне, все равно всем бы понравилось, но Муслим все делал с достоинством — понимаете? Это не значит, что он задвинул гостей куда-то на задний план, просто попросил — в декабре! — открыть окна, потому что поклонницы там умирали.

— Неистовствовали…

— Ну, наверное, а мороз стоял такой, что он потом три месяца с бронхитом ходил.

— Муслима Магометовича обожали миллионы женщин, и я хорошо помню, хотя тогда еще был ребенком, какой женский крик стоял в телевизоре, когда он выступал. Так и на рок-концертах-то не кричали…

— Это потому, что сам на сцене он не кричал, а — слово такое красивое есть! — пел, а между пением и криком, согласитесь, все-таки небольшая разница есть.

— Чего многие, увы, не понимают…

— …и не поймут.

— Певица Ирина Масленникова, супруга патриарха оперной режиссуры Бориса Покровского, предупреждала вас: «Тамарочка, вас ждет тяжелая жизнь — серная кислота в лицо и все такое…». Как в воду глядела?

— Трудно сказать… Жизнь у меня прошла, была разнообразная, а тяжелая ли? Я так не думаю, во всяком случае, серной кислоты, слава тебе Господи, не было. Только девушки, которые дежурили, спали под дверью — они до сих пор приходят.

— Вы, значит, все это прошли?

— Прошла, но убедилась, что с поклонницами надо в нормальных быть отношениях: не заискивать перед ними, а принимать как должное. Я их не гоняла, и они это, видимо, оценили. Муслим принимать цветы не любил…

— …не царское это дело!..

— …да, на такие случаи у царя была я. Выходила, принимала, извинялась, что он не может это сделать лично. Они говорили: «Вот передайте, пожалуйста». Сначала со стеклянными глазами, потом с более мягкими, и, в конце концов, когда я в очередной раз сказала: «Сейчас передам», услышала: «А это вам». Я их таким образом воспитала. <…>

— Ну а вас не терзала моментами ревность? Все-таки такая сумасшедшая популярность у женщин…

— Муслим тоже повода не давал, а что касается поклонниц, они артисту необходимы.

— Работа такая…

— Да, хотя… Когда мне приносили букеты, он меня не ревновал, но… напрягался. Все-таки Муслим — кавказский человек, и я это понимала, поэтому своих поклонников тихо-тихо спроваживала: «Спокойнее, ребята!», то есть около театра — пожалуйста, но чтобы не на его глазах. Я же сама артистка, все понимала и просто щадила нервы Муслима…

— …потому что его любили…

— А что, были сомнения?

— То, что Муслим Магометович — уроженец Кавказа, в быту как-то проявлялось?

— Иногда.

— Он был вспыльчивым?

— Очень вспыльчивым, но безумно отходчивым — вот улыбнется детской улыбкой, и все. Я в такие моменты себе говорила: «Ты-то чего закипела? Чайник, что ли?».

— Вообще, удивительно, что вы так ладили: обычно два актера в одной семье не уживаются…

— …трудно, трудно…

— …а когда две суперзвезды, два равновеликих таланта… Как же вы прожили столько лет вместе? Нужен особый дар, наверное, чтобы так притереться друг к другу?

— Это второе — все-таки первое и главное слово…

— …любовь. И точка…

— Все правильно.

— Иосиф Кобзон не раз говорил мне, что никогда в истории Советского Союза артиста популярнее Муслима Магомаева не было…

— …и не будет!»

Тамаре Синявской, ставшей супругой восточного человека, пришлось многому учиться заново, и в первую очередь, особенностям культуры семейных отношений женщин Азии и Востока. В их семье главой всегда был Муслим Магомаев, но делал это так, что жена чувствовала себя госпожой. Не зря Тамара Синявская подчеркивала: тепло и любовь в доме зиждется только на взаимном уважении.