Мусорные хроники

— Черепаха, выходи сам! А то войдём мы, и рад ты тогда не будешь! — продолжал надрываться бандит.

— Я к Зафару пойду и про все ваши делишки расскажу! — громко отозвался горбун.

Но угроза вызвала в темноте гомерический хохот.

— Не доползёшь ты до Зафара! Мы тебе ноги оторвём! Станешь горбатой недвижимостью.

Вопрос о том, кто такой Зафар, я отложил на потом. А пока проверил патрон в патроннике, пригнувшись, добрался до двери на улицу и самую малость её приоткрыл. Так, чтобы в щель можно было увидеть бандитов, а при необходимости и открыть огонь.

Вся троица стояла у машины. Особой угрозы в них не ощущалось, но их рожи в темноте казались зловещими. Несуразные, перекошенные от злобы настолько, что даже горбун в сравнении с ними выглядел симпатичным малым. В качестве оружия они держали в руках продолговатые предметы. Трубы то были или бейсбольные биты, не знаю, но вступать в рукопашную расхотелось раньше, чем такая мысль у меня вообще появилась.

— Черепаха, последнее предупреждение! Ты правда такой дебил?

— Эй, Балда, ты что удумал? — сдавленным шепотом спросил меня горбун.

Я не стал отвечать. Вместо этого прицелился чуть в сторону от бандитов и выстрелил. Троица мигом бросилась врассыпную. Один спрятался за внедорожником, двое других нашли укрытия за газовой плитой и штабелем фанеры.

— Ты там совсем офонарел, горбун? Ты чё творишь? — закричал кто-то из них.

Горбун довольно крякнул и закивал.

— Валите отселева, пока всех тут не поперестрелял! — крикнул он уже по-хозяйски.

— Мы сейчас тебя замочим на хрен!

Раздалось три тихих выстрела, больше похожих на хлопки в ладоши, и на веранде хрипло зазвенели осыпающиеся стёкла.

— Хватит портить мой дом! — закричал вдруг не своим голосом горбун, — Я вам где буду стёкла искать? Вы знаете, сколько они стоят?

На крик горбуна из-за машины высунулся бандит. Совсем немного, но мне этого хватило. Я прицелился поточнее и выстрелил ему прямо в лоб.

На минуту всё стихло. Никто не решался издать ни звука. А потом двое оставшихся в живых бросились к автомобилю, затащили в салон тело товарища и с рёвом мотора унеслись прочь.

— Ну, не сволочи, а? — заключил горбун, выглядывая из разбитого окна.

— Теперь проблемы начнутся, — цыкнув, заметил я, поставил пистолет на предохранитель и убрал за ремень.

— Проблемы? Не-ет, Балда, проблемы-то как раз кончились. Теперь хрена лысого они ко мне сунутся.

— Я человека убил. Полиция за такое по головке не погладит.

— Какие ещё лица? Кому эта шпана нужна? Грохнул, да и хрен с ним. Никто не вспомнит.

Я не особо поверил горбуну. Было как минимум два свидетеля, которые это дело так просто не оставят. Если только они не живут по пюнятиям. Впрочем, и тогда они смогут доставить проблем, пусть и незаконным способом. Если тут вообще есть законы.

Тем не менее, убийство — это убийство. Как бы ни была безразлична цель, но лишить её жизни — совсем не то, что может понравиться нормальному человеку. А нормальным я себя считал на все сто.

Горбун включил лампу и печально рассматривал повреждения. Выдрал из стены три крошечные пули, сложил их на столе. А я вдруг осознал, что у бандитов даже оружия нормального не было. Пули эти всего-то от пневматики. Банальный пугач я принял за огнестрел и за это пристрелил хулигана? Что ж, если этот мир мне не снится, то знакомство с ним я завалил.

— Ты говорил про какого-то Зафара. Это кто? — спросил я. Хотелось заполнить тишину, чтобы не испытать вдруг муки совести.

— Местный хозяин, вот кто! Завтра к нему пойду и скажу, чтоб порядок навёл. А то как мзду брать, так все они горазды, а как от шпаны защитить, так не дождёшься.

— То есть он представитель власти? Или такой же бандит, только сильнее остальных?

— Сам ты бандит! И Колян твой бандит! А Зафар — хозяин. Он ни у кого кучи не отнимает, а в городе порядок держит.

— В каком городе? В том, что горит, как новогодняя ёлка?

— Нет же, Балда. Тут рядом есть. Шатовка называется.

— И что, большой город?

— Ну, такой, да. Бывают и поболе, но этот тоже не деревня какая. Ладно, пойдём спать, а завтра видно будет. Я тебе сейчас из погребка матрасик достану.

Скрипя и матерясь, горбун вытащил из подвала «матрац». Влажная, пропахшая тухлятиной подстилка, он вызвал у меня стойкое отвращения, о чём я не преминул сообщить.

— Холоп ты, а ведёшь себя, как царица какая, — забрюзжал горбун, но всё же отыскал в закромах плотное покрывало. — Продать бы тебя скорей, а то, чуйствую, не дашь мне жить покойно.

Он бухтел ещё какое-то время, уже развалившись на своей кровати, но постепенно речь его превратилась в храп.

Я тоже не долго бодрствовал. Прилёг и только подумал, что спать не хочу, как веки потяжелели, а сознание погрузилось в вязкую беспокойную темноту.

Глава 4

Утро началось с жуткой головной боли и отчётливым пониманием, что я на самом дне. Стоило только открыть глаза, и не осталось больше вопроса, сон ли это. Зато появилось жгучее желание вырваться наверх. Как глоток воздуха это требовалось мне после глубокого нырка.