Мусорные хроники

Одно меня огорчило, что с Шанти не удалось попрощаться. Когда я приехал для этого в Шатовку, она отказалась открывать дверь и потребовала, чтобы я шёл дальше заниматься своими «очень важными» делами. Настаивать я не стал, но на последок сказал:

— Малыш, ты сейчас думай, что хочешь. Потом увидишь, что всё это ради тебя.

Вместо ответа об дверь грохнуло что-то увесистое и осыпалось мелкими осколками.

Отправной точкой для экспедиции был назначен город с говорящим названием Крайний. Как и все города на Свалке, он представлял собой трущобы из подручных материалов, но в отличие от остальных, состоял всего лишь из двух улиц, пересекающихся крест-на-крест. Здесь даже особняка для хозяина не было. Тот жил в совершенно обыкновенной халупе возле центрального пяточка.

Появление нашей шумной компании вызвал бурный интерес у местных жителей. Они обступили нас и с жадностью засыпали вопросами. Что да зачем, да как и куда? Их интересовало абсолютно всё, но особое любопытство вызывали съестные припасы, которые они настойчиво пытались купить. А я только и успевал пресекать попытки рогатых немного подзаработать.

В целом внимание пришлось по душе моим бойцам, и они с удовольствием делились всем, что им было известно. Пара человек даже скрылось в неизвестном направлении с горожанками в обнимку, бросив через плечо: «Я на пару минут, без меня не уходите».

— Ну что, готовы? — спросил Тонкий, когда приготовления были завершены, а все отошедшие вернулись.

Готовы были все, и мы отправились в путь. Я часто оборачивался и смотрел, как удаляется город. Вроде и не происходило ничего особенного, но понимание, что дальше ни одного поселения не будет, внушало какую-то тревогу. Будто космонавт, я смотрел через иллюминатор на космодром и невольно гадал, вернусь ли или останусь там, в пространстве вечного покоя.

Конечно, вернусь. Что за глупость? Сначала вернусь из Предела, потом вернусь домой, на Землю. И никто не сможет мне помешать. Пусть только попробуют — слишком многое на кону.

Я заметил, что и все мои спутники, за исключением Тонкого, чувствовали то же. Оглядывались и изредка обменивались между собой короткими фразами.

Даже горбун вскоре поравнялся со мной и признался:

— Веришь, нет, никогда б не подумал, что занесёт меня в энти гребеня.

Зато Тонкий преобразился, чуть только город окончательно скрылся из виду. Ещё недавно он походил на пропитого алкаша, с трудом наскрёбшего на очередную бутылку, но теперь место забулдыги занял энтузиаст, рвущийся вперёд. Похоже, не будь нас, Тонкий и вовсе бы уже пустился бежать, лишь бы скорее забраться в самые дальние дали. Тем более, что он прекрасно ориентировался в слабом свете керосинок и заранее знал, куда идти и где поворачивать.

Около полудня мы сделали привал и сытно пообедали гречкой с тушенкой. Теперь точно можно было сказать, что я побывал в походе и даже у костра посидел. Не особо это мне понравилось, но я твёрдо решил, что на Земле обязательно попробую ещё раз. Наверняка с палаткой у реки появится какой-то романтизм. А если ещё и компания будет подходящая…

Мои размышления о планах прервал горбун. Подошёл и сел рядом со словами:

— Ох-мо, не к добру энто. Вот помяни моё слово, не к добру.

— Ты вообще о чём? — не понял я. Показалось даже, что часть его слов просто ускользнули от меня во время раздумий.

— А сам не чуешь, как тута смертью несёт? Я уж думал, кто-кто, а ты-то должон энто заметить.

Я принюхался, но ничего особенного не заметил. Обычная тухлятина и гниль, на которую уже и внимание обращать перестал.

— Нет, не чувствую, — признался.

Горбун хмуро осмотрелся по сторонам, потёр короткую ногу, но прежде чем сказать что-нибудь ещё, его слова подтвердил Тонкий:

— В Пределе всегда пахнет смертью, потому что кроме неё здесь ничего нет.

Говорил он это тихо, чтобы слышали только мы, но от его вкрадчивого голоса мурашки у меня пробежали по спине с двойной силой. Не остался равнодушным и горбун:

— И чаво ж ты, гад, раньше сказать не мог? Я б хоть дрыну какую взял.

— Этим здесь не поможешь. Нам вообще ничего не поможет, если Предел решит от нас избавиться.

— А что, это возможно? — удивился я.

— Вы разве не чувствуете, как он за нами следит? — спросил в ответ Тонкий с таким видом, будто это было слишком очевидно, чтобы не заметить.

Впрочем, и сказать, что я этого не ощутил, было нельзя. Почти с первого шага чей-то пристальный взгляд буравил мою спину. Мне казалось до сих пор, что это всего лишь разыгравшееся воображение. Ну а теперь странность эта заиграла новыми красками.

Мы не стали задерживаться на одном месте и скоро двинулись дальше. В темноте, в тишине, ведомые единственным проводником, в здравом рассудке которого сомневался каждый. Затея пахла провалом с первых минут, но возвращаться я себе запретил строго на строго.