Мусорные хроники

— Если вам нужно оружие, то придётся что-то придумать.

Я не имел ни малейшего понятия, что можно тут придумать. Если бы речь шла про кого-нибудь из партии человеческого рода, сомнений бы не было. Я бы даже горбуна принёс в жертву, пусть и скрипя сердцем. Но Прелесть?

Погружённый в размышления, растерянный и потерянный, я покинул ангар. Осмотрелся бессмысленно, ничего не замечая вокруг. Ко мне кто-то подходил, что-то спрашивал, но получал в ответ только вопросительный взгляд.

Горбун и Прелесть копались в помойке, недалеко от ангара. Видимо, привычка оказалась сильнее любопытства. И я направился к ним, ощущая, как нож в ножнах на поясе становится ледяным. Странное дело. Я был уверен, что он именно ледяной, и это почему-то казалось мне самым неприятным.

— Чаво ты такой бледный, Костолом? — обратился ко мне Черепаха. — Оружива нигде нет?

— Нет, есть, — выдавил я, а сам глаз с Прелести не сводил.

— А чаво тогда? Не то, что ля? Я вот как знал, что Тонкий ничерта не знает.

— Всё то.

— Так и будешь загадки загадывать? Коль оруживо на месте, и всё оно то, чаво ты мнёсся-то на помойке?

— Там заплатить надо. Черепаха, можно я с Прелестью отойду кое-куда? Хочу… хочу, чтобы он кое-что посмотрел, — проговорил я первое, что пришло в голову.

— Иди, я-то чаво? — просто согласился горбун.

Прелесть глядел на меня всё это время доверчивым взглядом и, когда я хлопнул себя по ноге, с готовностью пошёл следом. Не ждал он от меня никакой подлости и полностью доверял. Иначе стал бы спасать, рискуя своей жизнью?

Я нашёл укромное место, где никто бы не помешал мне совершить жертвоприношение. Сев на корточки перед псом и глядя ему прямо в глаза, я нащупал рукоять ножа. Достал его.

Спасение? Я ведь это собирался получить? Спасение своё, спасение любимой. Спасение для своего ребёнка! Самая благородная цель, которую я когда-либо перед собой ставил. Так почему же рука так дрожит?

Я убеждал себя, твердил одно и то же. Пёс дворовый, я знаю его всего пару дней и плевать мне, если его вдруг не станет. Забудется быстрее, чем мы успеем вернуться. Уже завтра только горбун будет ещё оплакивать потерю. Но и на горбуна мне плевать.

Так почему рука так нетвёрдо сжимает нож?!

Не знаю, понимал ли Прелесть, что собираюсь я сделать, но сидел он спокойно и ждал, что будет дальше.

Я занёс нож для удара…

…и сразу опустил.

Не могу. Слишком преданно он на меня смотрит, а я чересчур обмяк на этой помойке. Растёкся сопливой лужей по былой твёрдой убеждённости в своей правоте. Или на кону стояло нечто не настолько значимое, чтобы идти на предательство? Я думал, что готов на всё, но оказалось, что жертву принести не в состоянии.

Пусть так. Пусть я сгнию здесь… зная, что был совсем близко.

— Беги, дружище, — сказал я, погладив Прелесть по загривку.

Он тявкнул и понёсся прочь.

А я медленно встал и направился обратно в ангар сказать, чтобы прапорщик этот подавился своим оружием.

В ожидании моего возвращения, тот сидел на ящике с оружием и ковырялся в ногтях, выискивая там грязь.

— Спасибо, — сказал он довольный, не дав мне рта открыть.

— За что? Я не смог его убить.

— Но жертву вы всё-таки принесли.

— Какую? — не понял я.

— Я же говорил, что жизнь мне нужна только если не найдётся что-то получше.

Он говорил достаточно убедительно, но я не мог поверить. Это казалось лукавством, издёвкой, чем угодно, но только не правдой.

— Разве ничто лучше?

Мужчина встал и сбросил крышку с ящика.

— Вы знаете, что это такое?

— Оружие, что за странный вопрос?

— Это не просто оружие. В бою оно становится живым товарищем. Другом, который поможет не погибнуть. Забавно, да? С какой стороны посмотришь, то и увидишь.

— Я не понимаю. Так какую жертву я принёс?

— Преданность в обмен на верного друга. Так понятно?

— Как-то всё равно не очень.

— Тот всплеск эмоций, что вы пережили, когда пытались понять, что вам важнее.

— Так собаку не надо оставлять?

Прапорщик с силой хлопнул себя ладонью по лицу и проговорил, не убирая руки:

— Просто возьмите оружие и иди уже отсюда.

Глава 40

Я никому не рассказал, какую цену пришлось заплатить за оружие, хотя Тонкий очень об этом просил. Он не понимал, почему стволы, которые мы тащили на телегах, совсем не то, что потребовал баланс, а всё остальное я решил умолчать. В конце концов, он и сам не был со мной до конца честен.

Пока рогатые грузили автоматы взамен самострелов, я бродил по базе и искал что-нибудь интересное, но натыкался на сплошной утилитаризм. Не к чему присмотреться, не за что взглядом зацепиться, если войной не увлечён. Потому любопытство моё быстро иссякло.

Погрузка закончилась только поздним вечером. Мы поужинали и переночевали на базе в одном из бараков, а с утра двинулись в обратный путь. Оказалось это гораздо проще, словно Предел сам стремился поскорее от нас избавиться.