Мусорный прибой

В своем воображении Ли Вэнь бессчетное количество раз представлял себе, как он убьет своего врага. Представлял, что отрежет ему член и яйца и засунет ему в рот, переломает ему руки и ноги, выколет глаза, проколет барабанные перепонки, отрежет язык, лишит его всех чувств и присоединит к системе поддержания жизни, чтобы всю оставшуюся жинзь он провел в бездне тьмы, наполненной болью и молчанием, из которой нет выхода.

Он так долго ждал этого дня; однако теперь, когда день настал, его охватил невыразимый страх. Он никогда не убивал человека, по крайней мере, своими руками. Ли Вэнь заставил себя идти медленнее. Огляделся по сторонам. Никого нет; лишь развалины, обдуваемые ветром и омываемые дождем. Он начал искать подходящее оружие.

Ржавый гвоздодер. Он пару раз взмахнул им, ударяя в грязь. Брызги полетели на него, будто кровь.

Твою мать, беззвучно выругался он на себя. Это тот ублюдок, который убил твою сестру, долбаный трус.

Он еще пару раз взмахнул гвоздодером, сделал глубокий вдох и двинулся на Тесака.

Тесак стоял в грязи на четвереньках. Обмотанная вокруг его шеи цепь была туго натянута, но его тело вытянулось, будто он изо всех сил пытался от чего-то сбежать. Ли Вэнь ткнул ему в спину гвоздодером. Никакой реакции. И перевернул Тесака. А затем увидел то, от чего попятился, едва не упав.

Цепь туго стягивала шею Тесака, и она стала лилово‐красной. Лицо было темно-зеленого цвета, а язык вывалился изо рта и теперь упал на грудь. Меж его ног была смесь экскрементов и эякулята, как у человека, казненного через повешение. Ему пережало сонную и позвоночную артерии, и его мозг умер от недостаточного кровоснабжения. Жидкости его тела излились наружу, когда в результате смерти расслабилась гладкая мускулатура нижней части тела.

Ли Вэнь отбросил гвоздодер. Стоя у трупа, он ощутил пустоту внутри. Ветер внезапно прекратился, как и дождь. Неожиданно воцарилась тишина. Ли Вэнь посмотрел на небо, потерянно, и увидел просвет в густых облаках, будто глубокий колодец, в котором сияли бесконечно чистые звезды. Он жадно впитывал звездный свет, будто пытаясь осознать загадочную суть Вселенной.

Этот глаз смотрел в него.

Ли Вэнь вздрогнул. Казалось, посредством звездного света в него вливалась некая сила, наполняющая Вселенную. Здесь не было места гневу и злобе, лишь глубочайшее благоговение. Он закрыл глаза и ощутил эту силу всем сердцем. В его сознании поверх мерцающего зведного неба появилось лицо его сестры. Она улыбнулась так, как улыбалась всегда. Ли Вэнь больше не мог сдерживать себя, и слезы хлынули по его лицу, будто твердейший лед в его сердце наконец-то окончательно растаял, освобождая его.

На смену «глазу» тайфуна шел новый ураган, еще более яростный.

– Зачем ты здесь, Скотт?

– Чтобы забрать вас отсюда.

– Сейчас?

Кайцзун замешкался.

– Но Мими сейчас очень слаба. Ей не стоит…

– Дай-ка погляжу.

Скотт подошел к Мими, держа правую руку у пояса. Протянул левую, чтобы коснуться сонной артерии. Мими открыла затуманенные глаза, глянула на него, и от ее газельего взгляда у Скотта сжалось сердце. Однако он не раздумывал. Его правая рука вылетела вперед. В ней был инжектор – один из даров «Цветка мать-и‐мачехи». Он прижал его к шее Мими и нажал кнопку.

– Что ты делаешь? – вскричал Кайцзун и выбил инжектор из руки Скотта.

Испуганная Мими поглядела на Скотта и попыталась встать, но в следующее мгновение ее голова упала на грудь, а сама она растянулась на кровати, будто лишенный костей осьминог.

– Не беспокойся. Это транквилизатор. Для безопасности.

– Убирайся к чертям от нее!

Кайцзун оттолкнул Скотта.

– Поверить не могу, что Ло Цзиньчен говорил правду, ты, жадный ублюдок!

– Прости, Кайцзун, – ответил Скотт с искренним сожалением на лице. – Мир куда более сложен, чем ты думаешь. Надеюсь, у меня когда-нибудь будет шанс объяснить свои поступки.

– Объясняй сейчас! Иначе ты не выйдешь из этой комнаты с ней!

Скотт опустил голову, видимо, всерьез задумавшись над словами Кайцзуна. Слегка вздохнул. А затем молниеносно присел, нанося удар ногой в живот Кайцзуну. Кайцзун упал, и Скотт прыжком оказался верхом на нем, тут же сжав ему рукой горло. Как бы ни пытался Кайцзун сопротивляться, железная хватка Скотта была подобна манипулятору робота.

Лицо Кайцзуна покраснело, у него в горле заклокотало. Силы покинули его руки, они едва касались Скотта, будто мягкие щупальца, а затем упали на пол.

Он перестал шевелиться. Его глаза стали похожи на пресноводные жемчужины, затуманенные конденсатом воды.

Скотт отпустил шею Кайцзуна. Стараясь не глядеть в его невидящие глаза, снова извинился. Подхватив бесчувственное тело Мими, он вышел из хижины и усадил на «Дукати» перед собой. Завел мотор мотоцикла, и колеса, оставляя глубокий след в грязи, понесли его к неизвестному будущему.

19

Это сон, сказала себе Мими. Все это не на самом деле.

Но мог ли сравниться в своем безумии с тем, что она видит?