Мусорщик

Смущало другое: эти купюры Андрей получил от Зверева! А вот как они попали к Сашке?… Вариантов, конечно, существует довольно много. Допустим, Зверев купил их в валютнике. Или выиграл в карты. Или нашел на улице. Или деньги ему передал резидент марсианской разведки за секретную информацию о технологии пайки креманок в тринадцатой зоне. Чем не версия? Очень даже хорошая версия. …Но — бред. Бред. Бред полнейший! Андрей встал, начал разгуливать по кабинету. Как, черт побери, купюры из «кирпича» убитого вице-губернатора попали к Звереву?

С вероятностью 99,999 от Анастасии Тихорецкой. Темную 0,001 процента оставляем на «марсианский след»… Значит, от Насти. Но в Настиных-то руках как оказался пресловутый «кирпич» или часть его? От Малевича! Деньги, сказал покойник жене, чужие. Их нужно отдать… Кому? Получается — Насте. Ай-яй-яй. Как антиресно! Но все равно ничего не понятно.

Так, Обнорский, давай-ка сначала. В конце мая Лысый и Зверев выставили Анастасии Михайловне Тихорецкой счет. На какую, кстати, сумму?… Нужно будет спросить у Сашки… Далее: 16 июня у покойного вице-губернатора появляется «кирпич». А после убийства Малевича Лысый и Зверев выплачивают мне «премию» купюрами из этого самого пресловутого «кирпича». Что же это может означать?

А черт его знает, что это может означать!

Нет, так не пойдет… Думай, Обнорский, думай.

Значит, цепочка такова: Малевич — Тихорецкая — Зверев. М-да… Что же получается? Получается, что мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Все христопродавцы. Один там только и есть порядочный человек: прокурор, да и тот, если сказать правду, свинья… Бог с ними. Гоголь им судья!

У нас дело посерьезней: убийство, квалифицируемое как теракт.

Получается: Малевич дал Тихорецкой деньги. Возможно, в долг… Сумма, конечно, велика. Но ведь Катя готова была расстаться с гораздо большими деньгами, чтобы помочь мне!… Пусть так. Но откуда у покойного Миши такие бабки? Как его смерть связана с этими деньгами? А ведь почти наверняка связана! Но как? Взял, желая помочь любовнице, в долг и не смог отдать в срок? Вполне вероятно! Даже по датам похоже: почти день в день — два месяца… Хотя — нет, глупость. Не могли за пару дней подготовить и осуществить убийство. Деньги он взял, скорее всего, на месяц, но в середине июля не отдал, а потом, еще через месяц… Стоп! Все это — «размышлизмы». Ничем не подкрепленные, кстати.

Ну, хорошо. Давай по-другому: что, если не деньги? Месть? Ревность?… Ревность?

Стоп! Стоп, машина, полный назад! А ведь у Сани-то Зверева вполне могла быть ревность к покойнику… Могла? Могла… Не-не-не, глупости. У Насти было столько любовников, что караул! Что же — всех убивать?… Да, но Малевич — последний. Вся ревность может быть направлена на одного: последнего.

Погоди-ка! Малевич-то — не последний. Есть еще один — натурщик этот, Владик… Нет, Владик — не фигура. Шестерка. Фаллос. Мальчик для секса. К такому невозможно ревновать.

Так что же ты хочешь сказать: Зверев убил Малевича? Купил автомат, организовал засаду на чердаке и расстрелял «вольво» вице-губернатора?… Не годится, господин Серегин. Туфта все это, сюжетец для бульварного романа.

Андрей сел на подоконник, обхватил голову руками. Было совершенно очевидно, что ответа на вопрос: кто убил вице-губернатора Михаила Малевича? — с наскоку не найти.

Андрей сидел на подоконнике, смотрел в ночное небо, курил. Свежий воздух с улицы холодил лицо.

А почему Сашка так равнодушно отнесся к тому, что «шестерочный» след оборвался?… Не хочу, сказал он, заниматься херней…

Нет, что-то здесь не так. Зверев — мент по жизни, розыскник. Не мог он так просто плюнуть на дело. Начинал-то с энтузиазмом и вдруг — поворот на сто восемьдесят градусов. Что это означает? …А если и не было никакого энтузиазма, а была только его имитация? И именно Александр Андреевич Зверев пустил в расход вице-губернатора Малевича? Сам или чужими руками — не важно.

Нет, это бред полный… Или не бред? Или бред, но не полный? Саша Зверев — мужик непростой, очень непростой. Мыслит он нестандартно и решения принимает нестандартные. Обнорский понял, что близок к какому-то открытию. С какой стороны оно придет, он еще не знал… …В коридоре забухали шаги, заскрипела дверь приемной. Кого это, подумал Андрей, черт несет ночью?

Отворилась дверь кабинета, и ввалился Коля Повзло.

* * *

Когда раздался звонок, Зверев как раз закончил работу и собирался убрать блокнот в тайник.

— Алло, — сказал он в трубку и услышат голос Обнорского:

— Саня, привет. Хорошо, что не спишь. Нужно поговорить.

— Говори.

— Нет, не по телефону. Не против, если я подскочу?

— Подскакивай.

— Лады. Буду минут через пятнадцать. Ты, кстати, не можешь дать в долг долларов шестьсот-семьсот?

— Дам.

— Лады. Увидишь меня в окно — спускайся, — сказал Обнорский и положил трубку.

Зверев тоже положил трубку, сделал глоток остывшего чая и убрал наконец блокнот в тайник. Информация, которую хранил блокнотик с невинными ромашками на обложке, была настолько горячей, что Сашка даже подумывал: а не сжечь ли его вообще?… До поры решил придержать.