Муссолини и его время

Переворот прошел почти идеально, но у короля и его генералов все еще оставались противники, намного опаснее руководителей фашистской партии. Несмотря на то, что германское посольство стало первым, куда позвонил новоиспеченный премьер-министр Бадольо, торжественно заверивший немецких союзников в неизменности прежнего курса, в Берлине с самого начала не поверили в искренность нового правительства Италии. Гитлер справедливо не доверял итальянской монархии и давно уже ожидал неприятностей от «королевской клики». Теперь же его опасения подтвердились самым очевидным образом – Муссолини был свергнут, и это предвещало скорый выход Италии из войны. Допустить этого фюрер не мог и по военным, и по политическим соображениям – пример, поданный итальянскими генералами, мог оказаться слишком притягательным для других союзников рейха, не говоря уже о всегда беспокоившей нацистов военной оппозиции в самой Германии. Стенограммы совещаний в ставке фюрера хорошо передают настроение немецкого диктатора, недавно узнавшего о событиях в Италии:

«Хотя этот негодяй (Бадольо – Авт.) сразу объявил, что война будет продолжаться, это не имеет значения. Им пришлось это сказать, но это остается изменой. Но мы тоже сыграем в эту игру, пока готовим все, чтобы одним махом забрать всю шайку, захватить всю эту сволочь. Завтра я пошлю туда человека с приказом командиру 3-й дивизии танковых гренадер, чтобы он прибыл в Рим со специальным отрядом и арестовал все правительство, короля и всю шайку немедленно. Прежде всего арестовать принца-наследника и захватить всю ораву, особенно Бадольо с его бандой».

В немецкое посольство в Риме непрестанно приходили требования узнать у итальянцев – где сейчас находится Муссолини? Фюрер хочет пригласить дуче в гости и лично поздравить его с шестидесятилетием. На все эти запросы немцы получали один и тот же уклончивый ответ: маршал Бадольо лично ручается за безопасность бывшего главы правительства, но в данный момент поездка Муссолини в Германию нежелательна.

Ответом Гитлера стало быстрое наращивание немецкой группировки в Италии (в чем по иронии судьбы прежде было отказано Муссолини) – в течение двух недель с момента ареста дуче итальянскую границу пересекли восемь дивизий вермахта. Итальянцам нечего было возразить на это перемещение – кампания на Сицилии подходила к своему завершению, следовало ожидать высадки англо-американцев на юге страны, и с точки зрения итало-германского союза прибытие немецких войск было крайне своевременным. Реальные же намерения «союзников» кардинально отличались между собой. Гитлер опасался, что открытый переход итальянцев на сторону врага приведет к уничтожению немецких войск в Южной Италии, а потому собирался использовать новоприбывшие дивизии для свержения правительства Бадольо и размещал их в северной части страны. В свою очередь, итальянские военные надеялись договориться с англо-американцами и с помощью их армий быстро выбить немцев из Италии. Бадольо и Амброзио пытались перебросить с Балкан лучшие дивизии, стягивали войска к Риму и укрепляли собственные позиции в Северной Италии.

Жаркий и душный август проходил в тайных переговорах и лицемерных заверениях во взаимной лояльности: «Италия держит слово, ревниво храня свои тысячелетние традиции», – заявил король, с нетерпением ожидая результатов тайных переговоров с западными союзниками, проходивших в это время в Португалии. Виктора Эммануила беспокоила не столько проблема колоний, сколько отношение союзников к будущему итальянской монархии и гарантии оказания военной помощи против немцев. Однако по ряду причин договориться с англо-американцами оказалось труднее, чем предполагалось.

Союзники не слишком торопились, полагая, что с военной точки зрения Италия уже не представляет никакой опасности, а потому нет никаких оснований торопиться идти навстречу ее новому правительству. Лондон и Вашингтон продолжали настаивать на полной капитуляции, стимулируя ведущиеся в Лиссабоне переговоры усиливающимися день ото дня воздушными бомбардировками итальянских городов. От правительства Бадольо потребовали не просто выхода Италии из войны, но и передачи союзникам всего итальянского флота и авиации, а также предоставления территории страны для развертывания новых операций против Германии. Таким образом, расчеты Рима на то, что союзники смягчат свои суровые условия в расчете на помощь итальянских вооруженных сил в войне с немцами, полностью провалились – итальянцев в любом случае ожидала и капитуляция, и война с немцами.