Муссон

Хэл аккуратно вернул гусиное перо в чернильницу и машинально потер подбородок, прежде чем снова посмотрел на сына.

– По какому поводу?

– Ты знаешь, отец, ты же там был. Это так непристойно, что я не могу даже обсуждать это, но Том нанес глубочайшее оскорбление мистрис Кэролайн.

– Ох… – вздохнул Хэл. – Вот в чем дело…

Молча всматриваясь в лицо Гая, он думал: «Если то, что проделывала эта маленькая потаскушка в пороховом погребе, было оскорблением, то она это продемонстрировала самым удивительным образом».

Наконец он сказал:

– Но что она для тебя значит?

– Я люблю ее, отец, – ответил Гай с таким простым и трогательным достоинством, что застал Хэла врасплох.

Он сдержал улыбку, которая уже просилась на его губы.

– А этой леди известны твои чувства?

– Я не знаю, – признался Гай.

– Ты не говорил с ней об этом? Ты же не обручен? Ты не просил у мистера Битти руки его дочери?

Гай смутился:

– Нет, отец, пока что нет. Мне всего семнадцать, и…

– Тогда, боюсь, ты немного опоздал. – Хэл говорил мягким тоном, потому что прекрасно помнил мучительные страдания юной любви. – Что, учитывая данные обстоятельства, скорее всего, к лучшему.

– Я не совсем вас понимаю, сэр. – Гай напряженно выпрямился.

«А теперь мне придется изобразить резонера», – мысленно усмехаясь, подумал Хэл.

– Хорошо, давай просто рассмотрим все обстоятельства. Ты… ну, скажем, слишком пристрастен к мистрис Битти, но, возможно, тебе захочется пересмотреть свое отношение к ней? Достойна ли она такой благородной любви, какую ты к ней испытываешь? Разве твой брат не оказал тебе услугу, выявив ее истинную натуру, пусть даже таким своеобразным способом?

Хэл чуть было не добавил: «Ведь совершенно очевидно, что мистрис Кэролайн самая обычная девка», но сдержался, решив, что ему совсем не хочется оказаться вызванным на дуэль собственным сыном.

– Том вынудил ее к этому! – решительно заявил Гай. – Потому я и хочу драться на дуэли.

– Он насильно затащил ее в пороховой погреб?

– Может, и нет, но он ее обманул. Он ее соблазнил.

– Но если ты бросишь Тому вызов, разве тогда все на корабле не узнают, что произошло между ней и Томом? Ты хочешь, чтобы ее отец узнал о ее небольшой неосмотрительности? Хочешь, чтобы на нее обрушилась вся сила родительского недовольства?

Гай явно растерялся, и Хэл воспользовался этим:

– Единственная причина, по которой я не стал слишком сурово обходиться с твоим братом, – это желание пощадить репутацию молодой леди и ее будущее. Ты хочешь все это выставить на всеобщее обозрение?

– Я никому не скажу ни слова о причине, но я хочу с ним драться.

– Что ж… – Хэл встал. – Если ты стоишь на своем и я ничего больше не могу добавить, чтобы переубедить тебя, будете драться. Я организую борьбу…

– Нет, отец, – перебил его Гай. – Ты не понял. Я хочу вызвать его на дуэль на пистолетах.

Лицо Хэла мгновенно стало жестким.

– Что за чушь, Гай? Том – твой брат!

– Я ненавижу его, – сказал Гай, и его голос сорвался от страсти.

– А ты подумал о том, что если вызов бросишь ты, то оружие будет выбирать Том? А он наверняка выберет сабли. Ты хочешь встать против Тома с абордажной саблей в руке? Я бы не захотел. Эболи тренирует его постоянно и уже сделал бойца, почти равного себе самому. Ты и минуты не продержишься против него. Он унизит тебя, а может и убить, – прямо и грубо заявил Хэл.

– Мне все равно, я хочу сражения!

Хэл вышел из себя. Он хлопнул по столу ладонью с такой силой, что из чернильницы выпрыгнули чернила, забрызгав страницы судового журнала.

– Довольно! Я пытался тебя урезонить. А теперь просто запрещаю. На этом корабле не будет никаких дуэлей, тем более между моими собственными сыновьями. И если я услышу еще хоть слово об этом, я тебя запру в носовом трюме, а как только доберемся до мыса Доброй Надежды, посажу тебя на другой корабль и отправлю назад в Англию. Ты меня слышишь, юноша?

Гай отпрянул перед силой отцовского гнева. Ему нечасто приходилось наблюдать подобное.

Однако он попытался стоять на своем:

– Но, отец…

– Хватит! – рявкнул Хэл. – Я уже все сказал, и тема закрыта раз и навсегда. А теперь вернись к своим обязанностям у мистера Битти. Я больше не желаю слушать эту ерунду.

Море изменило цвет и настроение, встряхивая «Серафим» и подталкивая его на восток. Небольшие беспорядочные волны океана выстроились в огромные ряды, в армию гигантов, решительно идущих в битву в сторону земли, все еще скрытой за горизонтом.

– Валы мыса, – сообщил Нед Тайлер Тому и Дориану и показал вдаль, на затянутый туманом горизонт. – Холодные воды встречаются с теплым африканским воздухом, и кто-то называет это место мысом Доброй Надежды, но другие зовут морем Туманов, а то и мысом Штормов.

С каждым днем волнение на корабле нарастало – люди давно не видели суши. Им навстречу с далекого континента уже прилетали птицы: олуши мчались длинным строем, разрезая воздух крыльями; чайки со снежно-белыми грудками и черными крыльями неслись за ними с дикими криками; буревестники задевали поверхность воды перепончатыми лапами.