Муссон

— Салям алейкум, великий господин, — сказал Том, но Абубакер даже не взглянул в его сторону и удалился в собственный шатер в центре лагеря.

Шум постепенно улегся. Затихали голоса, люди заворачивались в шали и ложились у костров, костры догорали до угольев. Том и его люди лежали, закрыв головы, вокруг маленького костра, который развел Батула, но не спали. Костры гасли, и становилось все темнее.

Том следил за звездами, определяя, сколько прошло времени. А оно тянулось бесконечно медленно. Наконец он коснулся спины Аболи:

— Пора.

Он встал и неторопливо направился к шатру Дориана.

Понаблюдал за часовым позади шатра. Тот сидел опустив голову; иногда, вздрогнув, он поднимал голову и снова опускал.

Том неслышно подошел к нему сзади, наклонился и ударил в висок рукоятью пистолета. Хрустнула тонкая кость; часовой молча осел и повалился ничком. Том сел на его место и принял такую же позу, с мушкетом на коленях.

Он ждал целую долгую минуту, убеждаясь, что тревогу не подняли.

Потом на четвереньках пополз вперед и приблизился к стенке шатра.

Он не знал, есть ли в шатре еще часовой. Облизнул губы, набрал в грудь воздух и негромко засвистел начало мелодии «Испанок».

За кожаной стеной кто-то пошевелился, и раздался голос, которого Том не помнил. Это не был детский голос Дориана, каким тот говорил, когда они расстались. Теперь же откликнулся мужчина.

— Том?

— Да, парень. Внутри безопасно?

— Со мной только Бен-Абрам.

Том достал карманный нож, и кожаная стенка шатра разошлась под его лезвием. В разрез просунулась рука, бледная в звездном свете. Том схватил ее, крепко сжал, и Дориан втащил его через разрез в шатер. Они крепко обнялись.

Том попробовал заговорить, но у него сдавило горло. Он с силой сжал Дориана, потом снова вдохнул.

— Бог любит тебя, Дориан Кортни. Не знаю, что еще сказать.

— Том! — Дориан здоровой рукой запустил пальцы в густые пропыленные черные волосы на голове брата. — Как приятно снова тебя увидеть!

Английские слова казались ему чуждыми, и он заплакал, побежденный слабостью из-за раны и радостью.

— Не надо, Дорри, заразишь, — запротестовал Том и отстранился, чтобы вытереть слезы.

— Давай убираться отсюда, парень. Тяжело ты ранен? Можешь идти, или нам с Аболи тебе помочь?

— Аболи? Он здесь, с тобой?

Голос Дориана дрожал.

— Я здесь, Бомву, — прогудел у него над ухом Аболи, — но поговорим позже.

Он через разрез втащил мертвого часового в шатер. Вдвоем с Томом они уложили его на тюфяк и укрыли шерстяным одеялом Дориана.

Тем временем Бен-Абрам помог Дориану одеться и скрыть блестящие рыжие волосы под тюрбаном.

— Ступай с богом, аль-Салил, — прошептал он и повернулся к Тому. — Я Бен-Абрам. Ты меня помнишь?

— Я никогда не забуду тебя и твою доброту к моему брату, старый друг. — Том пожал ему руку. — Да благословит тебя Господь.

— Ты выполнил свою клятву, — негромко сказал Бен-Абрам. — Теперь свяжите меня и заткните мне рот. Абубакер может жестоко обойтись со мной, когда увидит, что аль-Салил исчез.

Они оставили связанного Бен-Абрама и вынесли Дориана через разрез в задней стенке. Снаружи его поставили на ноги и, поддерживая с обеих сторон, повели по спящему лагерю. Батула и Люк Джервис шли впереди, точно черные призраки, и обогнули один из костров. Спящий араб зашевелился, сел и проводил их взглядом, когда они прошли мимо, но ни о чем не спросил, снова лег и закрыл голову.

— Держись, Дорри, — прошептал брату на ухо Том. — Мы почти выбрались.

Они прошли к краю леса и, когда деревья за ними сомкнулись, Том едва сдержал возглас облегчения, но тут резкий голос совсем рядом обратился к ним по-арабски:

— Кто вы такие? Остановитесь, именем Аллаха, и покажитесь.

Том потянулся за шпагой, но Дориан перехватил его руку и ответил на том же языке:

— Да ниспошлет тебе Аллах мир, друг мой. Я Мустафа из Мухаида и скорбен животом. Друзья ведут меня в укромное место в кустах.

— Ты не одинок в своих страданиях, Мустафа. В лагере много таких, — сочувственно сказал часовой. — Мир тебе и твоему желудку.

Они медленно пошли дальше. Неожиданно из темноты показался Батула.

— Сюда, эфенди, — прошептал он. — Лошади близко.

Они услышали топанье лошадей, и неожиданно из темноты показалась маленькая фигурка Ясмини и бросилась к Дориану. Они порывисто обнялись, обмениваясь негромкими словами любви. Наконец Том разъединил их и повел Дориана к самой сильной лошади. Вдвоем с Аболи они усадили его в седло. Дориан неуверенно покачнулся. Том связал ему лодыжки кожаным ремнем, пропустив его под брюхом лошади, и посадил Ясмини у него за спиной.

— Держи его крепче, сестричка, — сказал Том. — Не позволяй сползать.

Он вскочил на своего коня и взял повод лошади Дориана.

— Домой, Аболи, — сказал он и оглянулся на спящий лагерь за деревьями. — В лучшем случае у нас всего несколько часов. Потом они потянутся за нами, как рой ос.