Мустанг и Чика. Книга 2. Вспышка над стадионом

- Чё, нравлюсь? – зло буркнул я.

Хмырь мотнул башкой, словно бы отгоняя привязавшуюся мысль, и затем задал странный вопрос:

- Бегаешь…, в смысле, занимаешься спортом?

- Ага, скачу… Как мустанг.

- Этот шрам под левым коленом как заимел?

А хрен его знает! Память носителя мне теперь недоступна. Бугор с чего-то ко мне вдруг резко подобрел. Дал плед слегка прикрыть наготу.

- Как там, на белом свете?

- Развитый социализм построили. Теперь перезрелый доделываем. В мире разрядка… В космос летаем, иногда. В общем, жизнь бьёт ключом.

- С бабами успел покувыркаться?

- Приходилось, - осторожно признался, не понимая, куда клонит мой собеседник.

- Цепанёшь спиртяги малёха?

Последовал кивок с моей стороны. Куда тут денешься, когда и так раздетый до некуда. В руке тут же оказался наполненный стакан. Горло ожёг явный самогон, не слишком качественный, но крепчайший.

- Закусывай, давай… Вон, огурчик хватани, - захлопотал мужчина.

Наверное, моя рожа вся перекорёжилась от выпитого.

- Русские после первой рюмки не закусывают, - гордо пробурчал я, отводя протянутую мне вилку с нанизанным огурцом.

- Я тебе чё фашист, что ли? Самому пришлось с япошками на войне пободаться, – огорчился хмырь и даже не предложил выпить ещё раз, чтобы усилить сходство с хайповым эпизодом из старого фильма о войне «Судьба человека».

Тоже небось смотрел этот фильм. Его и так каждый год по телику крутят.

- Фашист, ясен пень. А как же? Пацанов гробишь. Стрелять вас всех надо, - раздухарился я после дозы алкоголя.

Бугра заметно перекосило. Надеюсь, мучить меня станут недолго и без сопутствующих извращений до момента героической смерти.

- Как тебя звать, фамилия? – успокоившись, поинтересовался хозяин кабинета, пододвинув к себе толстую общую тетрадь и приготовившись писать.

- Хотите знать, что выбить на гранитном надгробье золотыми чеканными литерами? Пишите – Павел Андреевич Чекалин, одна тысяча девятьсот шестидесятого года рождения.

Децал замер. С кончика пера на лист капнули чернила. Чертыхнувшись, бугор досадливо отбросил ручку и распорядился:

- Ладно, топай пока к себе.

Вызванные дубари сопроводили меня обратно в камеру. Самогон, как ни странно, помог. Голова перестала дико болеть и позволила немного раскинуть мозгами. Если Децал так среагировал на мои слова, значит, с хорошей вероятностью он на самом деле отец моего бывшего носителя. Вот только захочет ли он мне помогать? Бросил же он однажды нас с матерью.

Больной сосед спал, или пребывал в забытье. Жаль пацана. Я попытался сосредоточиться и полечить его. Получилось только качнуть ему чуток своей животворной энергии. Призрачные ведьмы посоветовали отработать несколько особых движений для восстановления сил. Обещали, что это может быстро помочь. Ого, не знал, что в средневековье люди индийскую йогу ведали. Сначала пришлось сделать стойку на плечах, задрав ноги вверх. Потом на голове, опираясь на руки и на стенку. Когда я выполнял позу плуга, задрав вверх зад и касаясь кончиками пальцев ног пола за головой, в камеру вошла четвёрка сильно усталых, потных и тоже полностью голых парней. Мой вид их изрядно развеселил. Я, конечно же, постарался как можно быстрее принять нормальное положение.

- Это – такая поза из йоги, - вежливо попытался объясниться.

- Пацан тренируется к встрече с хозяином, - оторжавшись, заявил один из них.

- Как раз сегодня к вечеру он должен приехать, - подтвердил кто-то.

- Ё-моё, завтра же суббота! – вдруг поразился другой, - У меня срака после прошлого раза ещё не отболела. Так меня в прошлый раз отделали, гады, что даже ходить было трудно.

- Завтра ещё будет женский праздник, - зачем-то напомнил.

- Во-во, устроит хозяин нам всем веселье по этому поводу, - грустно пошутил ещё один.

Подростки резко пригорюнились. Ко мне подсел самый рослый из них. Назвался Акелой, начал расспрашивать обстоятельства пленения. Я предложил называть себя Мустангом. Если придётся закругляться со своей жизнедеятельностью, то лучше оставить о себе память стоящим погонялом. Мумс проснулся и обнаружил, что ему стало заметно легче, чем сильно удивил своих товарищей, ожидавших застать вместо него хладный труп. Кроме Акелы, прибывший голозадый отряд состоял из дылдастого и грустноглазого Тапыча, скуластого и вертляво-чернявого Мухи, а также блондинисто-рассудительного Удава. Все были заметно истощены. Никто их них не проявлял особого негатива из-за появления новичка, больше сочувствовали. Понятно же, что общая беда сплачивает разных людей.

Вновь загремела дверь. Охранники увели Муху и Тапыча, которые вскоре вернулись с большой кастрюлей вареного гороха и посудой. Поели. Мыть посуду отправились всё те же Муха с Тапычем. Остальные расположились на матрасах спать. Я тоже прилёг и моментально провалился в сон. Проснулся от очень болезненного удара по голени. Надо мной стояли дубари. Оказалось, что приехал хозяин и тут же потребовал приволочь к себе новую жертву.