Мустанг и Чика. Книга 2. Вспышка над стадионом

- Вы, наверное, знакомы с Моррисом Чайлдсом, одним из лидеров американских коммунистов? Он же Мойше Чиловский, уроженец киевских нив. Так вот, поздравляю. Он – американский агент и весьма успешный. С середины пятидесятых проводится операция под названием «Соло» по его внедрению в наше высшее руководство под личиной связного от американских коммунистов. Никому почему-то не показалось странным, что американское правительство вдруг отменило в это же время запрет на деятельность компартии? Да потому что они практически все уже работали на спецслужбы своей страны. А наши кремлёвские дурачки принимали этого товарища с радостью в своих кабинетах, снабжали миллионами долларов и сливали самую секретную информацию. Доходило до смешного. В госдепартаменте США знали фамилию нового посла Добрынина раньше, чем об этом узнал он сам. Ценностью этого агента было и то, что он умел внушать советским вождям собственные представления и мысли.

- Доказательства какие? – резко бросил Шелепин.

- Где-то в конце шестидесятых некоторые патриотически настроенные службисты из КГБ почти раскрыли этого агента, но после окрика Андропова были вынуждены остановить расследование. Найти этих товарищей вам не составит труда. К тому же, в любой момент можно под благовидным предлогом вызвать товарища Чайлдса в Москву и хорошенечко допросить. Думаю, что он не станет сильно запираться и расскажет о своей замечательной деятельности много интересного.

- Эх, Лёня! Болваном ты был, болваном и остался, - не сдержался глава советских профсоюзов, - Значит, ты считаешь Андропова предателем?

- Смотря как расположить систему координат. Думаю, что коммунизм он точно строить не собирается. Кроме вас и, возможно, Суслова в аппарате ЦК в него уже давно никто не верит. Удовольствуются наши небожители прекрасным настоящим и для своих отпрысков его заготовили. Какой-то личный коммунизм для себя, правда, кондовенький такой. Больше похожий на сословный феодализм и болтократию – власть болтунов.

- Знаю, - зло буркнул Шелепин, - Сам вижу. Прав ты во всём, парень. Ну, ладно… Спасибо тебе. И за Инну особое спасибо. Повоюем!

Внезапно на суровом лице члена Политбюро вспыхнула улыбка и быстро погасла. Он крепко пожал мне руку и заметил:

- А ты – интересный паренёк. Надеюсь, что мы с тобой ещё не раз встретимся и пообщаемся.

- Я тоже на это надеюсь, - кивнул ответно.

Он повернулся и пошёл к своей Чайке. Если мой план сработает, то скандальчик хорошо встряхнёт партийный Олимп, а бровеносец заработает ещё один инфаркт. Ранний уход Ильича был бы опасен для карьерных перспектив Андропова, а вот для умняшки Косыгина мог наступить звёздный час. Суслову больше нравилась роль серого кардинала. Вот и пусть кардиналит себе по-серому. Может быть, мрачный премьер разродится на какие-нибудь новые экономические реформы. Хотелось бы неспешного продуманного прогресса.

Прежде чем отправиться в больницу, скомандовал Хвосту заехать снова ко мне домой в Просторы. Оборудовал там тайник на антресолях и выгрузил туда всю свою сокровищницу с деньгами, облигациями и стволами.

Через полчаса мы уже подъезжали к главному корпусу больницы. Я велел Хвосту оставаться в машине. В регистратуре, обаяв интеллигентную служительницу, быстро выяснил, что действительно седьмого марта поступили сюда двое неизвестных подростков примерно шестнадцати лет, остро нуждавшихся в медицинской помощи. Оба находились без сознания. В связи с праздниками запрос по их идентификации в милицию не был направлен. Одному из них с травмой ноги, в связи с сильно развившейся флегмоной и остеомиелитом была срочно сделана ампутация. Другому, поступившему с обширными гематомами по всему телу, сейчас проводится интенсивная терапия. Имеется опасность отказа работы почек. Поскольку оба находятся в палате реанимации и интенсивной терапии, посещать их никому не рекомендуется.

Я тогда заявил, что со мной из Родных Простор приехала мама одного из подростков для опознания. Другой пострадавший может оказаться моим приятелем, и я также смогу его опознать. Женщина посмотрела мне за спину, где сидела на скамеечке со своими костылями Авдотья, немного посомневалась лицом и решилась позвонить по внутреннему телефону своему начальству. Потом сообщила:

- Сейчас попрошу кого-нибудь проводить вас в хирургическое отделение.

В сопровождении очень молодого и строгого интерна, одетые в белые халаты, мы прошествовали через улицу в другое здание. Авдотья ковыляла на костылях и что-то шептала про себя. Наверное, до конца не верила в чудесное обретение пропавшего внука. Я же ругал себя за то, что поспешил сдать зайцев в больницу. Теперь отличный парень останется на всю жизнь безногим инвалидом.

Палата интенсивной терапии и реанимации, была оснащена не в пример лучше, чем у просторской больницы. Интерн сообщил медсёстрам о причинах нашего визита. Кирю я с трудом узнал. Весь в капельницах и бинтах, как египетская мумия, и без сознания. Внук Авдотьи нашёлся в самом конце палаты. Бабушка узнала его и запричитала жутко:

- Максимушка, моя кровиночка!

Парнишка открыл глаза, вскрикнул: