Мустанг и Чика. Книга 2. Вспышка над стадионом

- Мама, это ты?!

И вновь потерял сознание. Нас обоих сразу же выставили из палаты. Сообщили на пост все нужные данные по пацанам и свои указали, конечно же. Сказали также, что оба подростка давно находятся в розыске. Теперь нас будут долбить менты своими расспросами. Надеюсь, что дупло в ненужном месте не продолбят. Смерть отца избавила меня от необходимости врать. Авдотью медицинские девчонки с огромным трудом убедили не оставаться у них в отделении:

- Не волнуйтесь, мамочка! Переведут его в общую палату, тогда и приезжайте. Можете по телефону сюда звонить сколько угодно, справляться.

По дороге домой Авдотья всё пытала меня:

- Что случилось с Максимушкой, почему ему отпилили ногу, и где он скрывался всё это время?

- В рабстве у маньяка он был, - уверенно ответил и сам поинтересовался, - Как звали мать Максима?

- Василиса, - ответила целительница.

- Максиму не объяснишь, что его бабушка резко помолодела. Он принял вас за свою маму. Предлагаю вам занять место своей дочери и восстановить документы на неё. Случайно выжила после аварии и потеряла память. Лечилась долго у Кузьмича в Сибири, потом вернулась недавно домой. Подумайте об этом хорошенько.

Аристарховна категорически затрясла головой:

- Нет, так не годится.

Тогда станьте его тёткой, сестрой своей дочери. Отец, допустим, нагулял её от другой матери. Что-нибудь придумайте. Думаю, что с документами хорошо поможет ваш приятель Штирлиц…, тьфу, Максим Макарович.

Показалось, или на самом деле наша старушка-молодушка отчаянно зарумянилась. Высадили её у калитки, отнекавшись от предложения чуток погреться чайком и с клятвенными обещаниями держать её в курсе дел с Максом. Спешил в Рощу. Где-то там, в берёзовых кущах, мои зайцы беспризорные бродят, да обещанное пацанами романтическое приключение простаивает. Думаю, что Таисия с батей не сильно на меня обидятся за такое моё насквозь не траурное настроение.

Хвост, пока ехали до Рощи, бросал на меня такие взгляды, будто хотел о чём-то спросить. Наконец, не выдержал и разродился:

- Почему Сергей?

- Не нравится?

- Почему? Очень даже нравится. Просто интересно.

- У меня друг был с таким именем. Самый лучший.

Какое-то время Хвост молчал, подозрительно блестя глазами.

- Спасибо тебе, Миша! Можно мне взять и твою фамилию? – проговорил он изменившимся голосом.

- Можно. Отчего же нельзя? Хмм, хотел тебя Хвостовым раньше наречь. Документы на себя сам сделаешь? Паспорт, военник там…

- Сделаю запросто. Только бланки надо с усадьбы забрать. У Децала они должны быть.

- Децала, моего отца, в миру Чекалина Андрея Ивановича, больше нет на белом свете. Убили его панковские вчера в усадьбе, - пришлось сказать.

Машина чуть ли не въехала в кювет. Хвост разрыдался, по-мальчишечьи всхлипывая.

- Спас он меня… По-человечески относился…, - выговаривались с трудом слова.

- Недавно жена его прежняя погибла, мать моя. Тоже панковцы постарались. Сестра моя Любаша приедет, общее надгробье закажем, - проговорил я мечтательно.

Хвост понемногу успокоился и погнал Волгу дальше. Припарковались у ДКС. Попросил парня оставаться пока в машине, но он неожиданно выразил несогласие с приказом. Пожелал сопровождать меня везде и защищать от всяких неприятностей.

Глава 31

Воскресенье, 09. 03.1975 г.

Рощинская мелкота с радостью услужила мне в поисках Змея. Тот обнаружился в спортивном зале комплекса, развлекающегося игрой в волейбол со злобными котами. Он какое-то время честно пас моих зайцев по посёлку и санаторию. Потом просто забил на них и сдал в аренду Лидии Геннадьевне. Я застал тощих побегайцев в хореографической студии, одетых в чёрное трико и прыгающих замысловатые танцевальные па. Кайфа от всего этого они не получали, но какое-то удовлетворённое выражение на их моськах всё-таки проглядывалось. Забирать их у Дибич пока не стал.

В бассейн Хвоста не пропустили. Я велел ему возвращаться к зайцам. Хоккейное братство отмачивало корки в бассейне. Я думал, что разговоры касались обычных пацаньих проблем, либо затрагивали какие-нибудь спортивные события. Оказалось, что ребята на полном серьёзе обсуждали здоровье генсека, вернее, его скорую кончину. Западные радиостанции что-то подобное передавали.

- Что будет? – круглил глаза Тошка Дибич.

- Что будет..., - повторил за ним Жека, - Вместо Брежнева появится другой «брежнев», потом третий. Романов это будет, или Щербицкий, значения не имеет. Ничего не изменится.

- Брежнев - жил, Брежнев – жив, Брежнев – будет жить! А вот конфеты «Белочка» с «Мишкой косолапым» скоро коровы языком слизнут, - влез я со своим широким улыбоном, от которого у врагов порой холодеет где-то в печёнках и замерзает кровь в жилах.

- О, привет… Классно ты в Весёлых Ребятах выступал… Говорят, что ты тоже Чекалин? – раздались возбуждённые голоса со всех сторон.