Мустанг

— Хорошо смешанный, — подтвердил Анджело. Она выжала лимон в свой стакан.

— Если ты не можешь строить автомобили, манипулировать большими пакетами акций и баллотироваться в конгресс, приходится специализироваться на всяких мелочах, скажем, на приготовлении «мартини».

Анджело улыбнулся.

— На дорогах полно машин. Большинство из них следует отправить на свалку. А хороший «мартини» — большая редкость.

— Много и американцев, которые полагают, что «Бад лайт» — это пиво, а растворимый кофейный напиток — кофе.

— А чего можно ждать от поколения, выросшего на бургерах и жареном картофеле от «Макдональдса» и «Бургер кинга»?

— Анджело... Ты видел мой портрет, написанный Амандой Финч?

— Нет. Как я понимаю...

— Да, конечно. Я обнаженная. И прекрасная. После моей смерти этот портрет выставят в галерее. Не в той, где продают картины, а в музее. Пойдем, я тебе ее покажу. Картина наверху. Я же не могу показывать ее всем. Но, клянусь Богом, если музей Брюса захочет выставить ее у себя, я дам на это разрешение.

Они поднялись на второй этаж и по коридору прошли в спальню, где картина занимала самое почетное место. Анджело догадывался, как должна выглядеть Алисия Гринуолд Хардеман обнаженной, но, глядя на картину, понял, что женщина, томно смотрящая на него с полотна, более реалистична, чем настоящая Алисия.

Она сидела на викторианском стуле, на время

А вот Алисия Гринуолд Хардеман согласилась и заплатила Аманде двадцать тысяч долларов.

Поскольку Алисии принадлежал пакет акций «ХВ» и у них сложились доверительные отношения, Анджело считал необходимым держать Алисию в курсе происходящего в Детройте.

В одну из августовских суббот, во второй половине дня, возвращаясь домой из парикмахерской, Анджело заехал на Раунд-Хилл-роуд, чтобы показать Алисии фотографии, которые он намеревался использовать в рекламной кампании «стэльена».

К удивлению Анджело, Билла Адамса он в доме не обнаружил, хотя обычно Билл проводил с Алисией вторую половину субботы. Алисия сидела у бассейна в коротеньком белом махровом халате. Она пригласила Анджелб в дом. Он пошел, гадая, есть ли под халатом бикини.

— Мне кажется, раньше ты отдавал предпочтение «мартини». Почему же теперь переключился на шотландское?

— Я не переключался. Просто приличное виски найти проще, чем хорошо смешанный «мартини».

— Попробуешь моего? — спросила она, направляясь на кухню.

— Конечно.

Алисия достала бутылку «бифитера». Наколола лед. В кувшин иэтонкого стекла налила джин, бросила кубики льда, добавила вермута. Размешала все стеклянной палочкой. Опытной рукой разрезала лимон, выдавила сок в высокий стакан и наполнила его из кувшина.

Анджело пригубил.

— Хорошо смешанный сухой «мартини», — охарактеризовала свое детище Алисия.

— Хорошо смешанный, — подтвердил Анджело. Она выжала лимон в свой стакан.

— Если ты не можешь строить автомобили, манипулировать большими пакетами акций и баллотироваться в конгресс, приходится специализироваться на всяких мелочах, скажем, на приготовлении «мартини».

Анджело улыбнулся.

— На дорогах полно машин. Большинство из них следует отправить на свалку. А хороший «мартини» — большая редкость.

— Много и американцев, которые полагают, что «Бад лайт» — это пиво, а растворимый кофейный напиток — кофе.

— А чего можно ждать от поколения, выросшего на бургерах и жареном картофеле от «Макдональдса» и «Бургер кинга»?

— Анджело... Ты видел мой портрет, написанный Амандой Финч?

— Нет. Как я понимаю...

— Да, конечно. Я обнаженная. И прекрасная. После моей смерти этот портрет выставят в галерее. Не в той, где продают картины, а в музее. Пойдем, я тебе ее покажу. Картина наверху. Я же не могу показывать ее всем. Но, клянусь Богом, если музей Брюса захочет выставить ее у себя, я дам на это разрешение.

Они поднялись на второй этаж и по коридору прошли в спальню, где картина занимала самое почетное место. Анджело догадывался, как должна выглядеть Алисия Гринуолд Хардеман обнаженной, но, глядя на картину, понял, что женщина, томно смотрящая на него с полотна, более реалистична, чем настоящая Алисия.

Она сидела на викторианском стуле, на время переехавшем из ее гостиной в студию Аманды. Как у «Олимпии» Мане, у нее на шее на черной ленте висела камея. Волосы она забрала наверх. И чуть улыбалась.

Алисия сидела, скрестив ноги в лодыжках и повернувшись влево. Интимное место осталось невидимым, Аманда нарисовала лишь верх «ежика», буквально несколько завитков.

Алисии было сорок восемь, и Аманда не делала попыток изобразить ее более молодой. Грудь чуть обвисла, появился небольшой мягкий животик. Не укрылись от глаза Аманды и полосы беременности, оставшиеся после рождения Бетси, единственного ребенка Алисии.

— Неплохо для старушки, не так ли?

— Ты прекрасна, Алисия. Она вздохнула.

— Мне хотелось, чтобы мой портрет был написан до того, как я стану совсем старухой. Я просила Билла заснять меня на «полароид». Тогда в старости у меня будут доказательства того, что раньше я выглядела иначе. Я выдумщица?

Анджело кивнул.

— Выдумщица.

Она подошла к окну и раздвинула занавески.