Мусульмане в Европе: Сосуществование, взаимодействие, межцивилизационный диалог

Приведём весьма показательную цитату об этом из трудов самого М. Бигиева: «Когда человек в своём веровании в божество движется от периода детства к вершинам истины, то только одному Аллаху известно, сколько и какие верования он при этом проходит! Но такое движение человека, эти его очень медленные шаги в любом случае являются верными и правильными шагами по Прямому пути. Подобно тому, как разум отдельно взятой личности развивается от младенческого состояния к совершенству мудрости, так и общечеловеческий разум непреклонно движется и развивается от своего детства к истинному верованию. Этот божественный обычай подтверждается и многочисленными аятами Корана. Например, в 56-м аяте суры «Худ» Священный Коран говорит: «Воистину, я уповаю на Аллаха, моего Господа и вашего Господа. Нет ни одного живого существа, которого бы Он не держал за хохол. Воистину, мой Господь — на прямом пути»[57].

Нет сомнения в том, что в данном аяте подразумевается каждый человек. И если хохол каждого человека находится во всевластной руке его Владыки, то каждый человек неизбежно оказывается на Прямом пути. Иными словами, когда человек развивается в своих верованиях от младенческого периода к периоду обретения истины, то каждый человек идёт по Прямому пути[58].

Этот путь предначертан людям волею божьей мудрости для того, чтобы люди шли по нему и развивались постепенно и естественным образом. Поэтому нельзя наказать человека за верования, которые он исповедовал на пути от периода младенчества к периоду истины»[59].

Знакомя слушателей со своими рассуждениями, Муса Бигиев подчёркивал, что в подобных воззрениях о природе Божьей милости он не был «первопроходцем». Действительно, похожие мысли высказывались ещё в первые десятилетия мусульманской эры ближайшими сподвижниками пророка Мухаммада. Позже эта тема обсуждалась мусульманскими учёными. В частности, об этом писали такие крупные мыслители Средневековья, как Мухийаддин ибн Аль-Араби (1164—1240) и Аль-Маарри (973—1057/58), Ибн Таймия (1263—1328) и Ибн Аль-Кайим Аль-Джаузия (ум. 1350).

Перечисленные выше гиганты исламской религиозно-философской мысли провозглашали, что все люди, вне зависимости от того, какого вероисповедания они придерживались при жизни, в потустороннем мире рано или поздно окажутся в сени божественной милости и будут спасены.

Обосновывая идею всеохватности Божьей милости, Муса Бигиев обращался в том числе и к наследию упомянутых мусульманских учёных. Интересно отметить, что вопрос всеохватности божественной милости привлекал внимание и христианских мыслителей. Выдающийся российский советский востоковед В.В. Бартольд (1859—1930) писал, что «Мистика приводила и христиан… к убеждению, что благодать Божья, единственный источник спасения, доступна людям всех религий, даже иудеям и сарацинам…»[60].

Однако Муса Бигиев пошёл дальше своих предшественников. Во-первых, он предельно ясно сформулировал саму проблему, которая в его постановке получила следующее звучание: насколько соответствует действительности общепринятое среди мусульман представление о том, что люди, которые по той или иной причине остались в стороне от ислама, т.е. люди, которые с точки зрения официальной исламской догматики были неверными (кяфирами), обречены на вечные мучения в аду? Во-вторых, М. Бигиев не ограничился логическими и этическими рассуждениями о всеохватности Божьей милости, но привёл в пользу этой идеи ряд доказательств, восходящих к Корану и Пророческой сунне[61].

Обратимся к некоторым из приведённых им доказательств, чтобы иметь представление о ходе мысли и особенностях интеллектуального анализа аятов Корана, которые он избрал в качестве базы для обоснования своего понимания природы Божьей милости.

Первое доказательство всеохватностии Божьей милости М. Бигиев выводит из 156 аята суры «Преграды»: «…Он сказал: Наказанием Моим Я поражаю, кого желаю, а милость Моя объемлет всякую вещь. Поэтому Я запишу её тем, которые богобоязненны, дают очищение и которые веруют в Наши знамения…»[62].

М. Бигиев обращает внимание на то, что, согласно данному аяту, Бог, хотя и наказывает по своему желанию, тем не менее сразу же напоминает, что все люди и все вещи находятся в сени Его милости. Из этого следует, что наказание ограничивается Божьим желанием (машиййат), тогда как упоминание о всеохватной милости выражено словом «вещь» (шай), имеющим самый широкий смысл, к тому же усиленным определением «все» (кулл). Основываясь на этих посылках, М. Бигиев выводит доказательство того, что каждый человек неизбежно и навечно находится в сени всеохватной Божьей милости[63].