Мусульманская дипломатия в России. История и современность

А.Хабутдинов, предложенный им на пост казыя ЦК «Иттифака» имам Абдулла Апанай не был утвержден властями и отправлен в ссылку в 1908 г.²⁰⁶ По всей видимости, пятый муфтий ОМДС любой ценой старался сохранить единство уммы и если не примирить враждующие лагеря джадидов и кадимистов, то хотя бы снизить накал борьбы между ними.

В августе 1906 г. в Нижнем Новгороде уже легально состоялся III Всероссийский мусульманский съезд, на котором был озвучен окончательный вариант реформ ОМДС. Делегаты съезда приняли решение — создать пять муфтиятов в основных мусульманских регионах России и сформировать надзирающий над ними высший богословский орган во главе с раис-уль-улемом — главой религиозной автономии в ранге министра и с правом прямого доклада императору²⁰⁷. При этом высших духовных предлагалось избирать сроком на 5 лет, а низших — сроком на 8 лет. В целом же система управления уммы виделась делегатам съезда четырехступенчатой — приходское духовенство, уездные кадии, губернские и областные меджлисы, Духовные правления²⁰⁸.

Исмаил Гаспринский предложил на должность раис-уль-улема Галимжана Баруди, основателя знаменитого казанского медресе «Мухаммадия»²⁰⁹. В случае реализации этого предложения российская умма оказалась бы в более выигрышном положении по сравнению с православным большинством, которое уже более двухсот лет было лишено института патриаршества. Впрочем, все структуры управления мусульманской общиной создавались властями в первую очередь для своего, а не для ее удобства²¹⁰.

С 1906 г. мусульмане получили возможность избираться в Государственную Думу, которая до революций 1917 г. созывалась четыре раза. В Государственной Думе первого созыва 21 июня 1906 г. была сформирована мусульманская фракция в составе 22 человек (в Госдуме второго созыва — 33 человека, третьего созыва — 8 человек и четвертого созыва — 6 человек), среди которых были люди разных сословий — духовные лидеры — ахуны и муллы, помещики, промышленники и общественные деятели. Главой фракции был избран депутат от Бакинской губернии, азербайджанский юрист А.-М.Топчибашев, один из руководителей «Иттифак аль-муслимин». Под его руководством идеи этой партии стали продвигаться в Государственной Думе, однако особых успехов в этом достигнуто не было — выдвигаемые мусульманскими депутатами законопроекты последовательно отвергались или снимались с повестки дня в связи с очередным роспуском Госдумы. Единственным значимым успехом мусульманской фракции стало принятие Закона о нецелесообразности призыва в армию мусульманских духовных лиц²¹¹.

Благодаря высокой доле имамов мусульманские депутаты старалась не конфликтовать с руководством муфтиятов и периодически пытались лоббировать его интересы. Их внимание привлекала и внешняя политика — так, после поражения Османской империи в Первой Балканской войне в 1913 г. депутат М.Джафаров призвал не интерпретировать эту войну как межцивилизационную и исламо-христианскую. Впоследствии он же от имени мусульманской фракции предостерегал российский МИД от вмешательства во внутренние дела Турции и советовал не ставить межгосударственные отношения в зависимость от религиозных различий²¹².

В 1911 г. в Баку была создана Мусульманская демократическая партия «Мусават» («Равенство»), программа которой во многом перекликалась с программой «Иттифака». Первоначально мусаватисты стояли на последовательно пантюркистских позициях, ратуя за создание единого мусульманского государства «без различения нации и религиозных толков» под эгидой Турции, однако после начала Первой мировой войны поддержали патриотический порыв мусульманских духовных лидеров Закавказья и стали призывать к войне до победного конца. Особенно усердствовала в пророссийской пропаганде их газета «Ачыг соза», на страницах которой все антирусские настроения именовались «изменой, заслуживающей жестокой кары»²¹³.

В целом же накал политических страстей в Закавказье оказался гораздо ниже, чем во внутренней России, и мусульманской общине этого региона удалось избежать не только конфликта между кадимистами и джадидами, но и противостояния между политиками и духовенством. Духовные и светские лидеры мусульман региона прямо заявляли, что не намерены участвовать в каких-либо революционных акциях, а в случае, если их это спровоцируют, обещали выступить на стороне властей²¹⁴.