Мусульманская Русь

И на острие русской экспансии всегда шли братчики из общества саклавитов. Богослужение повсеместно внедрялось на русском языке, понятном местным племенам и общепринятом в Русско-Литовском государстве, отсекая постороннее влияние и под лозунгом государственной идеи объединения земель. Общество не может существовать долго без общей морали и цели. В государстве нельзя иметь делопроизводство на нескольких языках — государственным должен быть один. Это неминуемо ведет к растворению малых народов, но для государства это — благо.

Братчики руководили духовной жизнью, чем дальше, тем больше отодвигая в сторону старые кадры или спокойно с ними соседствуя, и шли миссионерами как в Дикое поле, так и к окружающим племенам. Власть и Вера прекрасно дополняли друг друга и взаимодействовали. В более поздние времена в армии и флоте существовали официальные должности для священников-саклавитов. Которые не только проводили беседы, но при необходимости занимали строевые должности.

С самого начала существовала четкая иерархия руководителей — от низших к высшим. Глава братства избирался депутатами, причем в расчет принималось количество членов братства в его районе и авторитет. Должность утверждал Каган, оставляя за собой окончательное решение, хотя не утвердили за все время только двух глав братства и в очень непростых ситуациях.

Отношения между разными рангами братчиков и права их были четко оговорены и утверждены в специальном уставе, написанном еще Милонегом.

Каган представлял высшую власть, освященную авторитетом Пророка, и гарантировал существование исламского государства. Он хранит веру, исполняет обязанности имама на обшей молитве, выносит судебные решения, назначает верховных кадиев, следит за финансами и экономикой, является верховным главнокомандующим в «войне на пути Аллаха».

Позднейшие исследователи дружно твердят о близком знакомстве с правилами поведения в христианских монашеских орденах, при наличии массы различий. Оно и неудивительно, если при первом главе братства неизменно торчал Вяхирь, старательно фиксируя все его речи и занимая должность секретаря. Ни для кого не секрет, что был он боярином из ближайшего окружения Гедимина. Успел повоевать и на Западе, и на Востоке. И до знакомства с Милонегом не слишком страдал религиозностью. Так что присматривающий был. Как сейчас говорят, внедренный агент. И очень возможно, не один.

Так… устал. Надо отдохнуть от всех этих дел прошлого…

Я встал и, прихватив сигареты и куртку, вышел в коридор. Можно и в купе себе позволить подымить: все равно следую за границу в гордом одиночестве — прошли благостные времена, когда запросто катались за бугор, сейчас это связано с изрядными трудностями и малым количеством валюты, разрешенной к вывозу, но засиделся. Скоро подъезжаем к Кенигсбергу — никогда не был, да и просто проветриться не мешает. Ничего особо интересного там все равно не имеется. После того как фронт стоял три месяца в окрестностях, старого города уже не существует. Долбали форты и сами жилые кварталы из тяжелых орудий на совесть. Сплошные развалины, которые потом восстанавливали в числе первоочередных запланированных мероприятий. И все бы хорошо, но для дешевизны понаставили стандартных коробок, и все очарование средневековых зданий исчезло, растворившись в новостройках.

Заодно и население солидно сменилось. Остатки немцев выселили еще во время войны, и очень немногие вернулись потом. Кто прижился на Урале, кто умотал сильно обиженный в родной фатерланд, но в Кенигсберге их пара сотен имеется, не больше. А в сельской местности еще с моего далекого предка перевелись. В начале XIX века все сплошь саклавиты, а происхождение в те времена никого не волновало. Зато теперь, как везде в Руси, сплошной русский народ.

Хороший был метод бороться с послевоенной разрухой и кризисом, переселяя из неблагополучных районов в места, где государству требовались трудовые ресурсы. Вербовали людей в самых проблемных с работой местах — и завозили на стройки. А чтоб не разбежались потом, заодно и строили новые предприятия. У нас не Америка, у нас «плавильный котел» покруче будет.

КЭФ — завод по производству радиоприемников, хорошо известен по всей стране. То есть это всеобщая ошибка, что он делает исключительно детекторные приемники. Тут много чего клепают: телефонные аппараты и телефонные станции, военные радиостанции, электролампы, электрические фонарики, фотобумагу и даже утюги. Судоремонтный тоже неплохо трудится, но там государственное управление, и заказы все больше правительственные, а КЭФ — частная фирма.

Ага, вот и станция. Движение поезда замедляется, и мой классный вагон точно останавливается напротив здания станции. Хороший машинист, четко сработал. Вот только выходить практически некому. Кататься в классных вагонах — удовольствие дорогое, а рейс — в Германию, куда не слишком ездят. Вот какого хрена меня туда настропалили? Знаю какого. Очень это неприятно пахнет. В этом вопросе я категорически с линией правительства не согласен. Мало нам было одной войны — доиграются до еще одной.