Мусульманский облик троцкизма?

3. Сталин в юные годы, когда завершается процесс личностного становления, общался не только с библейски закодированными людьми - невольниками хозяев и Библии, и марксизма. Иными словами узость и ограниченность Библии в качестве концепции управления обществом (ее не всеобщность, не универсальность) Сталину была известна и должна была быть понятна уже в юные годы. Кое что об этом ему мог рассказать, например, Гурджиев, с которым Сталин встречался еще во время учебы в семинарии; в той же семинарии, как сообщается, Гурджиев обучался раньше и сам. Очень интересная была семинария…

4. Сталин был думающим человеком и кроме того был способен за два часа прочитать до 500 листов неразвлекательного текста и понять его в целом адекватно.

5. Сталин окончил еще и курсы бухгалтеров. В практической бухгалтерии, основанной на четырех действиях арифметики, не существует неизмеримых и нефиксируемых объективно величин. Это значит, что управление экономикой СССР во времена Сталина велось на основе реальной бухгалтерии, а не на основе не поддающихся измерению в условиях реальной хозяйственной деятельности “прибавочной стоимости”, “основного” и “прибавочного” рабочего времени “основного” и “прибавочного” продукта, и прочего безмерного вздора, навязываемого марксизмом в качестве исходных категорий политэкономии. Это одна из причин, по которой Директива СНБ США говорит о периоде Сталинского руководства СССР: Мы слишком натерпелись за последние пятнадцать лет…, поскольку в условиях действия адекватной бухгалтерии государственного уровня значимости и плановом ведении народного хозяйства практически невозможна паразитическая ростовщическая стрижка чужих производительных сил. То есть в условиях Сталинизма было реально невозможно то, ради чего Запад насаждал марксизм в России; было невозможно то, что не приемлет в западном (атлантическом) образе жизни весь простонародный мусульманский и православный люд, хотя социальная “элита” и мусульманских и православных регионов России соглашается с господством Запада и отрицает и Сталинизм, и Благовестие Христа, и Кораническое учение.

6. Под конец свей деятельности И.В.Сталин вынес приговор марксистской доктрине: "… наше товарное производство коренным образом отличается от товарного производства при капитализме". - "Экономические проблемы социализма в СССР", отдельное издание 1952 г., стр.18.

Это действительно было так, поскольку налогово-дотационный механизм был ориентирован на снижение цен по мере роста производства. И после приведенной фразы И.В.Сталин продолжает: "Более того, я думаю, что необходимо откинуть и некоторые другие понятия, взятые из "Капитала" Маркса,… искусственно приклеиваемые к нашим социалистическим отношениям. Я имею в виду, между прочим, такие понятия, как "необходимый" и "прибавочный" труд, "необходимый" и "прибавочный" продукт, "необходимое" и "прибавочное" время. (…)

Я думаю, что наши экономисты должны покончить с этим несоответствием между старыми понятиями и новым положением вещей в нашей социалистической стране, заменив старые понятия новыми, соответствующими новому положению.

Мы могли терпеть это несоответствие до известного времени, но теперь пришло время, когда мы должны, наконец, ликвидировать это несоответствие", - там же, стр. 18, 19.

Если из политэкономии марксизма изъять упомянутые Сталиным понятия, то от нее ничего не останется, со всеми вытекающими из этого для марксизма последствиями.

Вместе с "прибавочным продуктом" и прочим абстракционизмом исчезнет мираж "прибавочной стоимости", которая якобы существует и которую эксплуататоры присваивают, но которую Сталин не упомянул явно.

Сказав все это, Сталин по существу прямо указална метрологическую несостоятельность марксистской политэкономии: Все перечисленные им ее изначальные категории неразличимы в процессе практической хозяйственной деятельности. Это и есть смертный приговор марксизму, за что Сталина и убили ставленники хозяев Библии и марксизма, дабы прервать преемственность государственного управления по противной им доктрине в случае уже готовившегося в 1953 г. перехода высшей государственной власти в СССР к другому человеку.