Мусульманский Ренессанс

Входные двери делали из красивого резного дерева, а дверным молотком служило кольцо[2636]. Вообще, дерево использовалось широко, причем в домах знати излюбленным было индийское тиковое дерево. Из-за этого интерьеру дома был присущ, вероятно, почти немецкий «уют», как в домах наших крестьян. Такое впечатление производит и выставленная в Каирском музее экспозиция комнаты. Однако комнаты там были пусты, что выгодно выделяло фигуру, движения и одежду человека. Рисунки и расцветки ковров и занавесей имели из-за этого свободу гармонии. Единственной мебелью были лари (тахт, мн.ч. тухут), в которых хранилась одежда[2637]. Шкафы, а также кровати были неизвестны. Стол вносили только на время еды, причем в домах знати III/IX в. для этой цели особенно охотно использовали плиты из оникса[2638]. Столы на ножках появились позднее[2639]. Абу-л-Касим превозносит такие столы из краснобелого хорасанского дерева халандж, говоря, что они «подобны букету гвоздики». Постепенно столы стали приобретать огромные размеры. Так, в 305/917 г. халиф послал везиру три стола, самый большой из них имел в окружности 50 пядей, так что для него пришлось расширять дверной проем[2640].

При дворе Фатимидов были в употреблении колчаны (тайафир), также изготовленные из дерева халандж[2641], которое поставлялось главным образом из Джурджана на берегу Каспийского моря[2642]. Уже в III/IX в. ал-Джахиз поет хвалу распространенной на Востоке посуде из каймакского (тюркского) дерева халандж, которая наряду с китайской посудой повсюду пользовалась популярностью[2643]. Кухонную посуду называют просто «медь» (суфр)[2644]. В Каире в V/X в. одна женщина имела 5 тыс. больших медных сосудов для воды, которые она давала напрокат за один дирхем в месяц[2645].

В строительстве многочисленных заведений с горячими ваннами ислам продолжал развивать традицию греко-римского мира. В жизни древнего Востока они не получили широкого распространения. Персидский царь Балаш (484—488 гг. н.э.) навлек на себя гнев своих священнослужителей, когда построил в городах своего царства общественные бани[2646], «ибо купание есть профанация священного начала»[2647]. Позднее, когда царь Кубад после взятия Амиды пошел в общественную баню и получил от этого огромное удовольствие, он приказал построить такие заведения во всех городах Персии[2648]. А один старый арабский автор сообщает даже, что до ислама персы вообще не имели бань[2649]. Однако и у мусульман, строго соблюдавших предписания ислама, бани всегда рождали подозрения. Абу Бакр ас-Сулами (ум. 311/923) был не уверен, посещал ли пророк когда-нибудь хаммам (баню)[2650]. Муж не должен давать своей жене денег на баню, ибо тем самым он способствует поступку, заслуживающему порицания[2651]. А еще в 322/934 г. халиф назвал их «ромейскими банями» (хаммамат румиййа)[2652]. Внутреннее убранство бань было целиком немусульманским. В банях Самарры цоколи украшены росписью, а не лепкой — «это сирийско-эллинистическая традиция»[2653]. Ал-Mac‘уди замечает, что в банях часто можно встретить изображение сказочного животного ал-‘Анка. Это херувим древнего Востока: птица с человеческим лицом и орлиным клювом, по бокам — четыре крыла и две руки с когтями[2654]. А в уста ‘Али вложены слова, что он не видел в бане ни одного изречения из Корана[2655]. На одной только восточной стороне Багдада в III/IX в. насчитывалось 5 тыс. бань[2656] и 10 тыс. во всем Багдаде еще в первой половине IV/X в.[2657], а во второй половине столетия, как сообщают, их было всего лишь 5 тыс.[2658] Позднее эта цифра неуклонно уменьшалась, и в VI/XII в. приводят всего 2 тыс.[2659] Снаружи бани так обильно покрывали асфальтом, который добывали из источника, расположенного между Куфой и Басрой, что казалось, будто они построены из черного мрамора[2660]. В Египте горячка банного дела никогда не достигала той степени, как это было в Сирии. Говорят, что Старый Каир имел 1170 горячих бань, а Новый Каир около 685/1286 г.— всего лишь 80[2661]. Персонал бани состоял по меньшей мере из пяти человек: банщик (хаммами), служитель (каййим), человек, приготовляющий кизяк (заббал),— бани топились главным образом сушеным навозом,— истопник (ваккас) и разносчик питьевой воды (сакка)[2662].

Пояса и высокие шапки, которые у арабов-язычников считались принадлежностью одежды персов[2663], ввел при своем дворе уже ал-Мансур (II/VIII в.), что побудило одного придворного к следующим язвительным стихам:

Мы надеялись на прибавку от правителя, а он взял да прибавил к шапкам,
Которые сидят на черепах людей, как горшки иудеев, украшенные вуалью[2664]

.