Мутант

– Зачем? – неохотно стал подниматься парень.

– Зачем поболтаем?… Для обмена информацией.

– Рыбу я не воровал! – выпалил юноша. – Ветка с ней мимо проплывала, я и взял. А этот… налетел!..

– Да я ж тебя разве в чем обвиняю? Вылезай, вылезай, не трону я тебя, сказал же.

– Честно?

– Честно.

– А тот, беспалый? Не набросится опять?

– Не набросится.

Паренек перекинул ногу за борт лодки, запутался в плаще и наверняка упал бы, но Глеб успел его подхватить и поставить на землю. Парень, дернувшись, толкнул мутанта в грудь.

– Ты чего? – удивился тот.

– А чего хватаешься? Обещал же не трогать!

– Так ты же грохнулся сейчас бы!

– Ну и что! Обещал не трогать – не трогай.

– Ладно, не буду, – развел руками Глеб. – Вот уж прям…

– Да! – огрызнулся юноша. – Я не люблю, когда словами бросаются.

– Договорились. Больше я до тебя не дотронусь, даже если ты сам просить станешь.

– Не стану, не надейся.

– Тьфу ты, вот же поперечина!

– Кто?… – удивился паренек.

– Да тот, кто поперек все говорит. Ты ему слово – он тебе два.

– Вот уж неправда!

– Тьфу!.. – снова сплюнул Глеб. – Пошли, а то Пистолетец там всю рыбу слопает.

– Кто слопает? – замер парень.

– Твой беспалый приятель, – усмехнулся мутант.

– Он мне не приятель.

– И ты еще будешь возражать насчет поперечины?

– У меня имя есть, – буркнул юноша.

– Одно другому не мешает. А что за имя, если не секрет?

– Сашок.

– Понял. Я – Глеб. И пошли давай, долго мы еще тут стоять будем?

Мутант повернулся и пошел туда, где остался в очередной раз искать свою рыбу лузянин. Парень оглянулся на лодку, оценил, видимо, что быстро ему ее на воду не спихнуть, и неохотно побрел следом.

Глава 7 Рекогносцировка

Пистолетец, который уже отыскал дважды потерянный кукан и стоял, прижимая к груди вновь обретенную добычу, встретил вернувшихся холодно. Причем свое недовольство лузянин высказал сначала Глебу:

– Ты зачем его привел? Это же вор! Надо было его употить.

Затем он перекинулся на парня:

– Ты чего сюда приперся? Думаешь, украсть не вышло, так все равно намóкрят?

Сашок поначалу растерялся. Странные слова, услышанные впервые, он принял, видимо, за некий специфичный жаргон. Но ответил так, будто всегда использовал эти словечки в своей речи:

– Меня и не такие, как ты, потили. Только я не вспотел ни разу. И мóкрить меня тоже не тебе. Я тебя сам намóкрю, вспотеешь будь здоров!

– Хватит вам лаяться, мокрицы! – не выдержал Глеб. – Ишь, как спелись, нашли общий язык. Вы не родственники, часом?

– Я таких дорственников знаешь где видал? – вскинулся Пистолетец.

– Сказано же: хватит! – прикрикнул мутант и обернулся к парню: – Есть хочешь?

– Хочу, – буркнул тот.

– Вот! – взвился лузянин. – Я же горовил!..

– «Погоровишь» еще – останешься голодным, – сказал Глеб. – Я не шучу.

– Вот ведь!.. – начал было Пистолетец, но осекся, притих, только сокрушенно помотал головой. – Еще, небось, и тоговить мне придется…

– А вот тут ты угадал, – кивнул мутант. – Пойдем сейчас к плоту, возьмешь у меня в рюкзаке спички, разведешь костер и поджаришь рыбу.

– Ее лучше запечь, – сглотнул слюну Сашок.

– Как ты себе это представляешь? – поинтересовался Глеб.

– Очень просто: нужно обвалять ее в глине и запечь на углях. Так ее и чистить не надо – потом вместе с глиной вся чешуя сойдет.

– Вот пусть он тогда и готовит! – обрадовался Пистолетец.

– Нет, готовить будешь ты, – отрезал мутант. – Технология нехитрая. А мы пока с Сашком побеседуем по душам. Пойдемте, давай, к плоту.

– А лодка? – заволновался Сашок.

– Пока здесь побудет. Теперь она никуда не уплывет. А когда поедим, побеседуем, тогда и решим, что дальше делать.

Костер Пистолетец развел споро – не раз, видать, ему приходилось это делать. Поворчал, правда, что теперь кто-нибудь увидит дым и примчится их убивать.

– Так мы, вон, на плот – и поплыли! – сказал Глеб. – Убивайте потом, коли сможете.

– Могут и выстрелить, – тихо сказал Сашок.

– Кто из чего тут может выстрелить? – удивился мутант. – «Диким» же под страхом смерти запрещено иметь огнестрел!

– Кто его знает, – пожал плечами паренек. – И не обязательно из ружей стрелять, можно ведь из лука или арбалета.

Глеб призадумался. Потом махнул рукой:

– Есть-то нам нужно. Что же теперь, каждого куста бояться? Пусть они нас боятся.

– А я тебя в самом деле испугался, – совсем тихо сказал Сашок. – Страшный ты – жуть!

– Ага, а ты прям кравасец! – встрял обмазывающий глиной рыбу Пистолетец. – У Глеба хоть мех, шерстка, приятная даже. А у тебя, вон, дерьмо какое-то захосшее на роже.

Паренек потупил взгляд, а Глеб неожиданно вскочил. Шагнул к костру и навис над сидящим на корточках лузянином.

– Слушай, ты, – злобно зашипел мутант. – Если ты еще раз вякнешь что-либо подобное, то в дерьме окажешься сам. И отнюдь не в засохшем. И побежишь назад в свою Лузу. Понял?

Пистолетец быстро-быстро закивал, а Сашок встрепенулся:

– Куда? В Лузу?… А почему в Лузу? Вы что, тоже из Лузы, да?

– Почему «тоже»? – вернулся и снова сел рядом с ним Глеб. – Ты оттуда, что ли?

– Ага, – улыбнулся парнишка. – Я там на улице Осипенко жил, возле больницы. А вы?