Мутация в моем сердце

Люди, казалось, здесь не общительные и очень замкнутые. Они всегда какие-то подозрительные и агрессивные, часто излишне молчаливые и странные. В их взглядах сквозит недоверие, словно каждый чужак является потенциальной угрозой их узкому и замкнутому миру. Складывалось впечатление, что все здесь живут какой-то своей таинственной жизнью, скрытой от посторонних глаз. Любое громкое слово или лишняя активность вызывали нервное напряжение в окружающей атмосфере, будто все ждали какого-то неминуемого потрясения.

На редких собраниях меня не покидало ощущение, что все пытаются играть по своим особым правилам, совершенно непонятным новоприбывшему. Малейшие попытки завести разговор заканчивались неловкими паузами и сбитыми фразами. Ощущение изоляции и ненужности становилось все более тягостным, как будто невидимая стена окружала это место, не давая проникнуть внутрь и стать частью этого мрачного сообщества.

Тем не менее, что-то все же удерживало меня здесь, какая-то необъяснимая сила или интерес, желание понять этих подозрительных людей и их странную жизнь. Ведь каждый за внешностью сурового молчания носил какую-то свою историю, возможно, полную драм и трагедий. И мне хотелось, несмотря ни на что, попробовать прорваться сквозь этот барьер недоверия, чтобы узнать больше о мире, в который я так стремительно вырвалась из-под теплого маминого крыла.

– Мне было двадцать три, когда я стала мутантом, – Амели рассказывала мне свою историю, пока мы сидели в открытом багажнике какого-то ржавого внедорожника. – Мне чудом удалось сохранить разум. Среди моих друзей и родственников я была единственной.

– Как это было? – спросила я, совершенно не представляя, что значит это безумие.

– В начале мне казалось, что это всего лишь странное недомогание, – продолжала Амели, ее глаза смотрели вдаль, будто пытаясь разглядеть что-то в прошлом. – Сначала начали болеть кости, потом появились странные голоса в голове. Я помню это, когда начала возвращаться из темных уголков своего разума, в которых застряла на несколько часов после заражения.

– А что ты помнишь о временах без разума? – все продолжала интересоваться я.

– Абсолютно ничего. Нет разума – нет воспоминаний.

Мы сидели в таинственной тишине, окруженные огромными безмолвными деревьями.

Лес казался безграничным, и наш ржавый внедорожник был единственным напоминанием о бывшей цивилизации.

Я видела, как изменилась Амели с тех пор, как мы впервые встретились. Ее милое лицо и небесные глаза, казалось, несли в себе всю тяжесть вчерашней потери.

Она уже рассказала мне о том, что чрезмерно чувствительна к людям. Ее эмпатия – ключ к ее разуму, но при этом первый пункт в списке того, что ежедневно доставляет ей невыносимую боль. Но это помогает помнить, кто ты есть на самом деле. Разумная плата, я считаю.

– Однажды ночью я проснулась и поняла, что не одна, – ее голос стал тише, почти шепотом. – Зараженная женщина с огненными рыжими волосами и безумными глазами цвета темноты явилась передо мной. Она раздирала своего младенца на куски. Мои мысли, эмоции, все перемешалось. Это было похоже на кошмар, но в то же время это заставило меня очнуться.

Я обернулась к Амели, ее синие глаза испускали боль. Я видела, как она вновь и вновь возвращается в тот день, рассказывая мне события своего прошлого. Словно в миллионный раз она переживает этот день с самого начала, будто запертая в матрицу времени, откуда нет выхода.

– Я рада, что ты смогла вернуться, – решила помочь Амели справиться с воспоминаниями и сменить тему я, понимая, что обладание такой особенностью характера может быть проклятьем и даром одновременно.

Она улыбнулась грустно, но ее нежные крошечные ямочки возникли на ее бархатных щеках, как напоминание о том, что раньше улыбка была частым гостем ее мимики.

– Годы прошли, прежде чем я смогла понять, что случилось со мной, и еще больше времени потребовалось, чтобы принять это. – Она продолжала свой рассказ, заманивая меня слушать ее тяжелые истории из жизни, которые меня, к счастью, обошли стороной за почти восемнадцать лет.

– Каждый из нас мутировал по-своему, но именно взаимопонимание стало нашим спасением, – послышался голос незнакомой женщины за моей спиной.

Кажется, она слышала весь наш разговор, а сейчас решила выразить свое мнение.

Это была Фрида Эйдис, темнокожая женщина, чей возраст должен был достичь пятидесяти, но семнадцать лет назад она превратилась в мутанта, навсегда застыв в своем прежнем возрасте. Я еще не знала на тот момент, что она станет угрозой для моей жизни. Тогда она показалась мне милой и внимательной женщиной.

Мы сидели, прижавшись друг к другу, чувствуя тепло тел и биение сердец, как бы синхронизируясь с этим абсурдным мировым ритмом.

Ржавые стены машины резонировали нашими смехами, мимолетными вздохами и тишиной, которая становилась уютной и почти осязаемой. Хаос царил вокруг, но тут, рядом с Амели и Фридой, которые шутили и подбадривали, каждая минута превращалась в вечность, полную простого, но неподдельного счастья.