Muto boyz

Это произошло до абсурда мягко и без острых углов, так, что я и сам толком не понял, когда она выпорхнула из объятий криворотого мачо и перекочевала в мои. Такое иногда бывает — вы живёте как живётся, и только задним числом, через пару страниц в офисном ежедневнике, понимаете, что уже какое-то время с кем-то повязаны. В «Красных столах» было ещё сложнее — фри лов ставила людей в тупик, они порой и сами не понимали, с кем именно состоят на данный момент в отношениях и есть ли эти самые отношения вообще. Это была милая Гоморра, спонтанный инцест — понятия «партнер-ченч» и «дружеский секс» не вызывали даже намёка на вопросительные интонации. Но в данном случае всё обстояло иначе — я же говорю, я сам толком не понял, когда оно началось и как вообще такое могло случиться.

— Ты смотри… не впадай в крайности, — поучительно произнёс Чик. Наверное, ему приглючилась роль папаши, старшего товарища — ганджа была хорошая, я даже боялся, что Стриженов нас выпасет.

— Не бойся, Чик. Я контролирую ситуацию.

Прямо возле гранита, тыльной стороной к Москве-реке, стояла одинокая афишная тумба. На ней морщился наклеенный чьей-то неровной рукой плакат, извещающий москвичей о том, что скоро… страну посетит легендарная группа «Modern Talking». Дитер Болен был похож одновременно на все сухофрукты, а Томас Андерс — на попугайчика Кешу из мультфильма «Возвращение блудного попугая».

— Давай сходим, — пошутил Чикатило.

— Обязательно, — согласился я. — Будет круче, чем вчера на «Rolling Stones».

За день до этого мы с Чикатилой ходили на этих иссушенных мумий — это было нечто, такого здесь давно не было. Дедки были похожи на происки безумного таксидермиста и периодически надолго отчислялись за кадр — понюхать кокса. Но зажгли они так, как в этой стране, по-моему, ещё никто никогда не зажигал. Мы с Чикатилой валялись на мокром искусственном газоне «Лужников», катались катушками, впитывали воду и позитив — блин, это действительно было нечто. Кувыркались и орали «Paint It Black», как хиппи-тинейджеры. Я серьёзно, даже Чикатило орал, несмотря на эксклюзивность вкусов и воинское звание. Только теперь вот мумии свалили — ясное дело, надолго, а в перспективе оставались только эти две рожи (смешно!) плюс ещё «Depeche Mode» где-то в начале сентября.

— Вот, теперь всё встаёт на свои места, — рассудительно размышлял Чик. — Теперь понятно, какое грозное оружие есть пиар и рекламная промывка мозгов. Как только эти два овоща просрали все свои бабки и решили немного подзаработать на былой славе, их древние записи перенесли с бобин и винила на компакты и стали крутить по радио. И, блядь, на тебе — новый пик популярности. Великая страна ждала этого, все десять лет она была готова пружиной распрямиться навстречу подзабытым кумирам, ей не хватало только импульса извне. Я думаю, они поедут только сюда и никуда больше. В любой другой точке мира на их концерт придут несколько старых гомосеков и пара десятков домохозяек, которые захотят вспомнить, как их дефлорировали на местечковой дискотеке восемьдесят пятого года. Я тебе точно говорю — именно так и будет, эти парни не окупят даже перелёт в бизнес-классе.

Чикатило порылся в глубоком и таинственном, как шляпа фокусника, кармане офисных брюк со стрелками — мне всегда казалось, что он вот-вот достанет оттуда кролика или паршивого белого голубя мира, — вытащил маркер и написал на лбу Томаса Андерса: «Boss when U're able, В bossed when U're not».

— А об второго я даже маркер пачкать не буду. У него и так лицо как жопа, хуже уже не сделаешь.

В девяносто восьмом году уже было окончательно ясно, что с музыкой в этой стране всё время будет детская железная дорога. Как бы там ни выпячивались наизнанку Виктор и иже с ним, какие бы альтернативные и инди-команды ни атаковали кондовые клубы — эти старые мальчики на афишной тумбе иллюстрировали всю ситуацию. Всю беспонтовость и тщетность попыток хоть как-то разжать в спираль колечко этих самых рельсов, по которым ходит заведённая машинка.

Если бы у нас было время, мы бы, наверное, грузились по этому поводу, но у нас, слава богу, времени не было, наша жизнь била тогда животворным скрипичным ключиком. А может, мы не грузились потому, что не знали самого страшного — мы же не были Нострадамусами, нам многого было не дано предугадать. Мы ещё не знали, что спустя каких-то четыре года на белый свет непотопляемым эсминцем всплывет, как говно в проруби, вечно-молодой-вечно-пьяный Юра Шатунов — и вся страна опять вздрогнет, вспомнит и объявит новый пик популярности группы «Ласковый май». Да, Чикатило правильно сделал, что в самом начале выбросил барабанные палочки. Здоровый цинизм в этом случае ему помог — он ведь запросто мог бы стать одним из лузеров типа Алкоголиста или Стриженова шестилетней давности. (Хотя насчёт последнего — точнее, насчёт давности последнего — можно было поспорить: к своим тридцати шести великих дел он всё ещё не совершил, и с его подходом ожидать их было без мазы, глупо, нереально.)