Muto boyz

Нам было абсолютно нечем заняться, потому что Оленька, как всегда, опаздывала. Вообще это была просто идиотская идея — устроить предновогоднюю прогулку в обществе Сынка, я этого не одобрял. Не могу сказать, что от таких людей нужно держаться подальше — нет, они нормальные, просто в их обществе гибнет ваше время, которого, кстати, не так много, как кажется. Его всегда приходится убивать, это самое время — но для этого есть более интересные способы, честное слово.

Вся эта заморочка началась, когда мы с Чикатилой как-то раз решили, что пора прекращать изображать снобов и становиться на рельсы глобального космополитизма. Чикатило ходил кругами, жестикулировал и орал в небо: «Клуб Красивых Мужчин вырос из коротких штанишек, и мы не должны позволить ему загнать себя в тупик классовой замкнутости. Мы должны отринуть все эти детские навязки о том, что общаться можно только с себе подобными. Почему мы не хотим признать, что общения с нами достойны все — от последнего арбатского панка до шикарно одетого завсегдатая ресторана «Максим»?»

Мне не хотелось общаться ни с панками, ни с завсегдатаями. Хотя, в общем, Чик был прав, и где-то я это признавал. Просто сказывались эти самые четыре года возрастной разницы. Чикатиле ведь тогда было двадцать пять. Вроде немного, но — четверть века. Когда вы иногда отдаёте себе в этом отчёт, вы относитесь к этой цифре как-то по-другому, что ли.

Сынок достал Оленьку, а Оленька достала нас — это была цепная реакция, нечто вроде школьной игры в сифу. Оказывается, после того разговора на ковре его от нас не по-детски торкнуло, он остался под впечатлением. То ли он действительно был нереализованным раздолбаем, которого насильно поставили не в те условия, то ли он где-то пронюхал о нашей дружбе с Оленькой и хотел подъехать к ней с этого боку — я не знаю. В общем, он уже месяца три требовал учинить с нами неофициальную встречу. Он приходил в отдел кадров, садился своей жопой на Оленькин стол и объяснял:

— Просто я страсть как хочу посмотреть, что такое настоящая молодёжная жизнь. У меня были секс и наркотики, но не было рок-н-ролла, понимаешь, Оля?

— Скажи этому парню, что он опоздал лет этак на тридцать, — ворчал Чикатило. — Какой на хрен рок-н-ролл, когда кругом одни Санта-Клаусы? Давай нарядим его в мои шмотки и накормим трамалом, да и дело с концом. И пусть он под этим делом шляется по городу в одно лицо и сам знакомится с молодёжью, неформалами или как там он нас называет.

Но в итоге Оленька, как всегда, одержала верх. Она свила из Чикатилы очередную маленькую верёвочку. Если бы все верёвки, свитые ей из Чикатилы, собрали в кучу, то получился бы нехилый такой парик а ля Боб Марли. А если бы их связали вместе, то по ним запросто можно было бы спуститься из окна последнего этажа сталинской высотки. И вот мы стояли у метро «Новокузнецкая», ждали эту сладкую парочку, хренов твикс, и расстреливали рекламный стенд с Санта-Клаусом. Рекламировал он, кстати, водку — хотя во всех остальных странах мира его хватает максимум на кока-колу.

Наконец возле нас остановился маленький двухместный «БMB-Z3». У Сынка хватило оригинальности не покупать себе «шестисотый» — не самое плохое начало, может, он действительно не был таким уж пропащим для общества.

— Тем не менее я хочу, чтобы ты знал: всё дальнейшее будет делаться только ради памяти о моём жёстком сексе с Оленькой, — успел сказать Чикатило. — Блядь, я уже чувствую себя так, как должен был чувствовать себя этот долбаный Клаус, когда его заставили рекламировать огненную воду.

— Ну ладно, что будем делать, народ? — весело спросил Сынок после обмена приветствиями. Видимо, кто-то объяснил ему, что «народ» — это из сленга, на котором общается молодёжь его возраста. Мы бы не удивились, если бы он предложил поехать к нему «на флэт» или обозвал Оленьку «герлой». Мы уже жалели, что согласились на это дерьмо. Ничего хорошего из этого выйти определенно не могло.

Сынка, кстати, звали Максимом. Как ресторан. В этом не было ничего удивительного, потому что таких людей очень часто зовут Максимами, сокращённо Максами. На работе дядьки, которые были старше его вдвое, называли его Максимом Аркадьевичем.

— У тебя деньги есть? — ответил ему Чикатило, хотя и так было понятно, что их у него как грязи, что он ими просто набит по самые гланды. — Тогда поехали на Никольскую и купим кое-что. Для поднятия тонуса.