Муза

– Ну, об этом не беспокойся. – привычным жестом я расправила его густую чёлку. Так, что Лёша даже не сразу вспомнил взбрыкнуть и уйти от прикосновения. – Я настроена решительно.

– Вы не разведётесь?

– А это ты откуда взял? Не разведёмся, конечно.

– Ну… тогда хорошо.

– Что-то я не слышу радости и облегчения в голосе. – некстати заметила я и Лёша безразлично пожал плечами.

– Просто я иногда не понимаю, почему ты всё это терпишь.

Что «это» я уточнять не стала. Витя часто бывает груб и вполне возможно, что ревностные чувства ребёнка к любимой маме такого отношения простить не могут.

– Я люблю твоего папу, да и все наши ссоры… это всё так… по глупости и неопытности. К тому же, он быстро отходит и всегда извиняется.

– Можно подумать, его паршивые цветы могут что-то исправить. – буркнул Лёша и я сглотнула ставший в горле горький ком.

– Дело не в цветах, а в признании ошибок.

– Если это называется «любовь», то я предпочту обходить её стороной. – совсем по-взрослому добавил сын и я мягко рассмеялась.

– Какой же ты ещё глупенький… – не сдержалась я и снова потрепала его шевелюру. Теперь отчётливо видела, что Лёша не уклонился осознанно.

– Я просто хотел сказать… – Лёша перехватил воздуха, чтобы не спасовать. – В общем, если ты вдруг живёшь с ним из-за меня…

– Ну, ну. Не нужно произносить вслух того, о чём совсем скоро пожалеешь. Учись на чужих ошибках.

– Но…

– А если подобные мысли снова закрадутся к тебе в голову, помни: твоя мама не из тех, кто будет прогибаться под обстоятельства. Ссоры – это всё проходящее. Настоящее чувство гораздо глубже. Это чувство защищённости, доверие, теплота. И всё это, уж можешь мне поверить, между нами есть. И наши споры – это желание сделать друг друга чуточку лучше, ведь со стороны всегда кажется, как будет правильнее.

– Хочется верить, что всё это действительно так. – натянуто вздохнул сын и я выдавила из себя приободряющую улыбку.

– Ну… в любом случае, я тебя услышала и при необходимости приму эти слова к сведению. – сделала я внушение взглядом. Сын пусть и нехотя, но согласно кивнул.

– А какого цвета там море? Оно действительно такое, как на картинке? – вдохновлённо начал он и я в очередной раз поняла, что на данный момент моей романтичности в сыне куда больше, нежели практичности от отца.

Я задумчиво улыбнулась, встала с его постели и подошла к двери.

– Знаешь, Лёш… Думаю, даже лучше, чем на картинке. Правда. Спокойной ночи, родной.

– Спокойной ночи. – услышала я, уже закрывая дверь.

Оказавшись в коридоре, снова украдкой глянула в сторону спальни. На этот раз дверь была закрыта и… если прошмыгнуть тихо-тихо, как мышка, то в этом не найдётся ничего страшного. К тому же сна не было ни в одном глазу. Даже наоборот: глаза поблёскивали в мягком свете прихожей, а, порой, даже отдавали колдовской чернотой.

– Я ведьма! – пусть и шёпотом, но оттого не менее восторженно вздохнула я, придавая объёма и без того пышным рыжим волосам. – Самая настоящая. – кокетливая улыбка задержалась на губах чуть дольше положенного.

И именно в этот момент вспомнила об эскизах, таящихся в глубине шкафа. Всё ещё растянутые в улыбке губы пришлось прикусить. Я постаралась открыть гардероб, чтобы дверца не вжикнула, не заскрипела, не запищала. Я сделала всё возможное, чтобы не выпал ворох одежды, что небрежно висит на плечиках. Я даже длинную шлейку вытянула максимально бережно. И вот тогда, прижимая к груди своеобразное богатство, сбежала в ванную и закрылась в ней на замок. Слишком резкий свет и общая холодность и неуместность пространства невероятно раздражали… я не отказала себе в удовольствии поморщиться. Но совсем скоро удалось извлечь одну из работ и, я прямо чувствовала, как лицо разглаживается в признаке довольства. Портрет был неплох. Я бы даже сказала, хорош! Чёткость линий, уверенные штрихи мастера, который давно «нашёл» себя. В насыщенном чёрном, чуть размытом сером, и даже безликом белом цвете основы он сумел передать яркость и чувственность моего счастливо пережитого дня. Глаза искрились, а на губах застыла едва уловимая эмоция. Пожалуй, даже я не буду спешить, давая этой эмоции характеристику. Думаю, удовольствие. Именно оно заставляет людей светиться изнутри. А ещё вожделение. «Да» – я сладостно заурчала, точно кошка. Вожделение… Именно его горький осадок застыл в уголках рта. И эта… невозможность получить желаемое. В силу многих причин. Стон острого разочарования разорвал тишину – я прислушалась к себе.

В каждой женщине таится порочность. Не каждый мужчина способен её разбудить. Моя проснулась сегодня. А, может быть, даже вчера.