Муза для чудовища (СИ)

Руки Иана неспешно, будто разрешения испрашивали, скользнули гораздо южнее моей груди, дрожащие пальцы провокационно пощекотали кожу чуть ниже пупка, и я, задыхаясь, извернулась, чтобы обхватить ногами мужские бёдра… Святые небеса! Никогда в жизни я не обхватывала ногами ничьи бёдра! Да я ими вообще ничего не обхватывала, кроме каната на уроках физкультуры… О чём я только думаю! Я застонала, испытывая смешанное чувство растерянности и восторга, и совершила абсолютно невероятное по своей распущенности движение. Просто взяла и потёрлась тем местом, которое уже не живот, но еще и не ноги, о… собственно об Иана и потёрлась. Будто кошка, честное слово. Сты-ыдно… но так невообразимо сладко!.. Причем сладкo, кажется, не только мне.

Ну, это если судить по тому, как Иан зарычал и, сжав руки вокруг моей талии, с такой жадностью впился в мой рот, что у меня вымыло из мозга последние мысли, а окружающая действительность закружилась и полетела кувырком.

— Пр-роклятье! — несдержанно выругался Иан, а я вскрикнула, осознав, что это не мир кувырком, а мы падаем навзничь вместе с креслом. Я больно стукнулась затылком о край спинки и зашипела, потому что, падая, Джеро прижал мои волосы.

— Прости, — тяжело дышит, навис надо мной, удерживая вес тела на вытянутых руках. — Лично приеду к маме на выходных и привинчу всю мебель к полу.

А я, глядя на растерянное выражение его лица, на нахмуренные в доcаде брови, не выдержала — рассмеялась. А затем с огромным удовольствием приняла сладкий, дурманящий поцелуй.

И только когда кресло было поставлено на место, а моя одежда приведена в относительный порядок, я задумалась, насколько правильно я поступаю. Разумно ли сейчаc не прoсто принимать то, что ар Джеро может дать мне, но еще и отвечать ему… Когда и башмаков ещё не износила, тех самых, в которых…

Воспоминания о Максе Глебове вмиг избавили меня от благодушного настроения, вернув сомнения и страхи. Интересно, когда-нибудь наступит такое время, что мысли о нём перестанут вызывать боль?

— Думаешь, Дашка скоро выйдет на божий свет? — спросила я у Иана, заметив, что он внимательно смотрит на меня и, кажется, догадывается о направленности моих невесёлых мыслей. — Надо поговорить с ней.

— Если хочешь, — Джеро опустился на диван и притянул мою голову к своему плечу, — я мог бы тебе рассказать…

— Не надо.

Нет. Я решила, что не стану слушать Дашкину историю из третьих уст. Как бы любопытно мне ни было, но я решила не обижать подругу домыслами и сплетнями. Какие бы тараканы ни жили в её голове — а они там определённо жили, и пожирнее, чем у многих из нас, — я хотела выстраивать эти дружественные, абсолютно новые для меня отношения в первую очередь на доверии. Какими бы разными мы с аритой Сахиповой ни были, именно неумение доверять и открываться нас объединяло.

Что ж, если процитировать Грифа из небезызвестного мультика: «Не умеешь — научим, не хочешь — заставим».

— О чём задумалась? — вывел меня из задумчивости Иан.

— О том, что ты еще не рассказал, что такого ужасного в наказании, которое ата Кирабо назначила нам с тобой, — ответила я. Не то чтобы я не хотела рассказывать Джеро, о чём думаю на самом деле, наверное, просто я еще была не готова полностью раскрыться перед ним. Боялась.

— Ты прямо сейчас хочешь об этом поговорить? — нахмурившись и без особой охоты спросил Иан, и это его нежелание отвечать, совершенно естеcтвенно, меня напрягло. Что ужасного может скрывать за собой должность его помощника? Хотя, если вспомнить реакцию Дашки на наказание от аты Кирабо, сомневаться в том, что это будет что-то действительно неприятное, не приходилось.

— Ну, время у нас есть… — протянула я и повернулась так, чтобы не боком сидеть к Иану, а смотреть ему в лицо.

Ар внезапно нахмурился и потемнел лицом, едва ли не так, как Эрато получасом ранее, а затем резко качнулся вперёд и жадным, жалящим поцелуем накрыл мои губы.

— Не так много, как тебе кажется, — с сожалением произнёс он чуть позже и повернул голову на дребезжащий звук открываемой стеклянной двери. Я подумала, это ата Джеро пришла проверить, не полностью ли мы с её сыном разнесли гостиную, но это была Дашка. Малеькая, растрёпанная, с едва заметными щёлочками глаз — а нечего было столько рыдать! — и тотально несчастная.

— Простите за истерику, — проговорила она, старательно отводя глаза и пытаясь выровнять ползущие книзу уголки губ. — И вообще… я…

— Всё это чепуха, не стоящая внимания, — мягко произнёс Иан, но от меня не ускользнули нотки облегчения, прозвучавшие в его голосе. Ох, рано Дашка из своего убежища выползла! — Забудь. Главное, что сейчас тебе уже лучше. Кажется.

— Кажется, — согласилась Дания и удивлённо вскинула брови, cловно толькo сейчас это поняла.

— Ну, видишь, как хорошо!

Иан в одно движение вскочил на ноги и протянул мне руку, помогая подняться, но я по глазам видела, что он не тут, а глубоко в своих мыслях.

— Всё нормально?

— Прорвёмся! — решительно тряхнул головой он и тут же улыбнулся, парoдируя свою маму:

— Ну что, зайки мои, прощаемся с гостеприимной хозяйкой и дуем в «Олимп»?