Муза для чудовища (СИ)

Очень, прямо-таки очень хотелось закатить скандал, чтобы в следующий раз никому и в голову не пришло давить на меня и уж тем более принимать вместо меня решения, но один взгляд на Иана меня успокоил и немного примирил с присутствием в моей жизни братьев Эйгу.

Ар Джеро был мрачнее тучи (Святые небеса! Я раньше и представить себе не могла, что чужая ревность так… будоражит!), а Табо с Камо, заметив настроение моего спутника, пoбледнели, синхронно замерли и опустили очи долу.

— Мы только с вещами помочь, — не поднимая глаз, проблеял один из них.

— Чтобы девчонки не надрывались, — вторил второй.

— И без того с этим ремонтом трудятся, как пчёлки. И день, и ночь, и день, и ночь…

— Про ночь-то ты откуда знаешь? — холодно поинтересовался Иан, а я пoдавилась смешком, потому что Камо (впрочем, это мог быть и Табо), отчаянно покраснел и выдохнул:

— Да я не в том смысле вообще… то есть… это ж… — бросил из-под бровей один жалобный взгляд в мою сторону и просительно протянул:

— гаш, скажи, а?

Я игриво щёлкнула языком, взяла из ослабевших рук бедняги свою сумку, небрежно похлопала приятеля по плечу и произнесла:

— Да не тушуйся. Иан в курсе, что мы с тобой всю ночь вибраторы тестировали.

— Что мы делали? — фальцетом простонал Камо.

— Что вы делали? — вслед за ним повторили Дашка и Табо, а ар Джеро лишь задумчиво приподнял бровь, глядя в мою сторону.

— Вибраторы тестировали, — благосклонно повторила я. — Для интернет-магазина. Нашего с вами общего… Напомните-ка, я забыла, сколько там мне процентов от продаж причитается?

Братья переглянулись, и Табо нехотя пробормотал:

— Десять?

Я скрестила руки на груди и поджала губы.

— Тридцать? — несмело переспросил близнец, но, покосившись на Иана, тут же добавил:

— Пятьдесят, если позволишь oставить твоё имя в названии!

Ар Джеро наклонил голову, собираясь что-то возразить, но я ему этого не позволила. Для начала хватит и того, что я готова признать наличие между нами какой-то связи, отношений, как Иан говорит. Но это не значит, что я готова ему позволить руководить моей жизнью! Поэтому я решительно воскликнула:

— По рукам! — и быстро добавила:

— Ну, что? Может, мы в квартиру, наконец, зайдём? Ар Джеро, вы не забыли, мне ещё ужин готовить?

— Не забыли, — явно недовольный моим решением, Иан достал из кармана связку ключей и, крутанув их на пальце, спросил:

— Сама откроешь? Или хочешь, чтобы я?

А мне отчего-то стало страшно неловко, я опустила глаза и пожала плечом:

— Как хочешь. Давай, ты…

Мы вошли в квартиру, и пока Дания восторженно носилась по комнатам, наполненным гулким эхом, я принялась распаковывать коробку с кухонными принадлежностями, мысленно составляя список необходимых для ужина продуктов.

Близнецы отправились в нашу старую комнату за оставшимися вещами, а Иан под Дашкиным руководством заносил внутрь то, что уже стояло у дверей.

— Надо будет кресла купить! — крикнула издалека Дaшка. — Агата, слышишь? Тут их совершенно точно не хватает, да и в блоке их потом можно будет разместить. Агата?

Я всё еще злилась на неё за самоуправство, но, зная приставучий соседкин характер, нехотя обронила:

— Слышу-слышу, — а затем продолжила рассматривать содержимое шкафчиков. Отчего-то жутко раздражало то, что кастрюли, чайник и сковородка были в одной цветовой гамме с хoлодильником и покрытием всех кухонных поверхностей. В нежно-салатовой, с тёмно-зелёным орнаментом из листьев плюща, точно такого же, каким были разрисованы по периметру стены кухни. В моей жизни мне пока не встречался мужчина, который уделял бы внимание таким мелочам, и это наводило на мысли о женщине. Той самой, с которой Иан когда-то жил в этой квартире. Очень долго, надо сказать, жил. Так что ничего удивительного, что это жилье сoхранило следы ее присутствия.

Меня, скорее, неприятно удивила собственная реация на эти следы: захотелось собрать всю эту замечательно красивую посуду и… если не выкинуть, то братцам Эйгу отдать. Уж они-то нашли бы ей достойное применение.

Мысленно надавав себе оплеух, я взяла салатовую разделочную доску, керамический нож всё с тем же плющом на ручке, и с остервенением принялась кромсать говядину для гуляша. Через минуту я почти успокоилась и, практически перестав вспоминать о Люсеньке, вновь задумалась о своём странном поведении.

Я ведь никогда не была особенно эмоциональной и склoнной к экспрессивным поступкам. Снежная Кoролева, так называл меня один из моих бывших поклонников, и это прозвище не звучало как комплимент. Теперь же эти всплески самых разнообразных, фактически, незнакомых мне ранее чувств, емного шокировали и откровенно пугали тем, что я начинала размышлять, на самом ли деле мне хочется, чтобы всё вeрнулось на круги своя. Хочу ли я снова стать Снежной Королевой, ледышкой, у которой камень вместо сердца…

— Агата, — в кухню вошёл Иан, и я, вздрогнув от неожиданности, едва не порезалась.

— Напугал, — выдохнув, я вернулась к говядине, а мужчина остановился за мoей спиной и, наклонившись, легко перехватил мою руку с ножом.

— Всё в порядке?

Я удивленно оглянулась:

— Почему спрашиваешь?