Муза ночных кошмаров

– Конец тебе не особо поможет, если ты на это надеялась. Ее родители постарели и умерли, и всем стало плевать, чего она желает на день рождения, поэтому принцессу заточили в пещере и забыли о ней. Спустя много лет какой-то странник искал убежище от дождя и наткнулся на старуху в пещере – это была она. Принцесса постарела.

– И как же?

– Оказалось, все, чего она хотела на день рождения, это немного тишины и покоя.

Сарай покачала головой:

– Ты прав. Совсем не помогло.

– Знаю. Но для кого-то в мире это может оказаться верным ответом на загадку.

– Значит, у какого-то незнакомца есть ответ на нашу? Может, встретимся с ним на перекрестке и обменяемся?

– Ты думаешь, – поинтересовался Лазло, – что ответ кроется там? – Кивнул на Минью. Он имел в виду ее разум, понимал, как немногие другие люди, что подсознание – это место со своим ландшафтом, природой, городом, миром. И Сарай могла туда проникнуть. Это наполняло его восхищением и поразительной гордостью.

– Не знаю, – ответила она. – Но знаю, что она там, и нам нужно поговорить. Я должна изменить ее мнение.

Девушка храбрилась, но Лазло видел, что она боится.

– Жаль, что я не могу пойти с тобой.

– И мне.

– Я могу чем-то помочь? Что-нибудь принести? Видишь, это я бесполезный.

– Просто будь рядом.

– Всегда.

Она знала, что он так и сделает, что бы ни случилось. И с этими мыслями Сарай потянулась дрожащими пальцами к руке Миньи, а затем погрузилась в ее разум.

* * *

Фералу не нравились новые матрасы. Но не в них было дело. На них можно было чудесно отдохнуть, но он все равно ворочался бы, причитая о вопиющей нелогичности Руби.

Руби.

Злилась, что он не подсматривал за ней голой?! И что это была за издевка насчет «ничего» – противоположность «чему-то»? Вовсе нет! Противоположность «ничему» – «все», если уж быть точным. А Спэрроу! Что она подразумевала, когда сказала, что он плох – фантастически плох – в понимании чувств других? Неправда! Нельзя расти с четырьмя девушками, не понимая моря чувств. А что его действительно возмутило, так это то, что они опозорили его перед Лазло! Ферал надеялся, что хоть он понимает, насколько это глупо. Сарай не такая. Лазло повезло. Хотя, если учесть, что Сарай мертва, то не так уж и повезло.

Но чудо в том, что по ней и не скажешь, что она призрак, если не вмешается Минья. А Минья спит, так что Ферал предположил, что Лазло с Сарай занимались прямо противоположным. Может, в эту секунду они как раз оценивают степень своего везения. Ферал скривился и исполнил очень драматичный переворот с правого плеча на левое, лишь чтобы издать немужественный вскрик и отползти назад при виде силуэта у своей кровати.

Руби.

– А ты чего хочешь? – кисло осведомился он.

– А как ты думаешь? Подвинься.

Но бедняга Ферал все равно не знал. Руби скользнула под одеяло (ему пришлось выбивать из него и подушек пыль; одно вызывало чесотку, другие были бугристыми; Фералу они не нравились), а затем легла на спину и замерла в ожидании.

В ожидании чего?

Неужели она хотела… этого? Сейчас? Юноша обдумал все варианты и нерешительно протянул руку.

Руби выдала гортанный, полный отвращения звук, будто Ферал совершенно безнадежен (так что нет, судя по всему, она хотела не этого), и, взяв его за руку, притянула так сильно, что парень прижался к ней всем телом и… о… Обнял. Она хотела, чтобы он обнял ее сзади. Руби спрятала его руку себе под грудь, и на этом все. Девушка уснула. А вот Ферал еще долго не мог уснуть. Тепло ее кожи и изгибы фигуры у его тела сообщали только одну мысль: «Пресвятая Такра, ради всего святого – и очень-очень не святого, – что это значит?»

21. Потомок древнего рода возмущенных ноздрей

Книги.

Коридоры, наполненные книгами.

Тион с Каликстой и вправду обнаружили остатки древней библиотеки Плача… или же, если точнее, древней библиотеки города, которым раньше звался «Плач», прежде чем богиня забвения поглотила его название во всепоглощающем акте предсмертного возмездия.

Некоторые проходы завалило, тут и там лежали скелеты, которые могли принадлежать только библиотекарям, оказавшимся запертыми после падения якорей. «Хранители мудрости», – вспомнил Тион, как их называли. Некогда наверху это было величественное строение, но его превратили в порошок. Осталось только книгохранилище, подземные уровни, не уходившие слишком глубоко, поскольку город строился над сетью разветвленных водных путей. Тем не менее здесь было много книг. Когда они открыли дверь, Тион в изумлении бродил по помещению, ощупывая пальцами пыльные корешки и гадая, какие за ними кроются утерянные знания.

Это было несколько часов назад. Мир отвернулся от солнца. День потемнел до ночи. На восточной дороге затихли последние звуки исхода, и город окутала странная тишина. Луна медленно плыла над головой, затягивая в воронку, будто решила полюбопытствовать, что они там задумали со своими веревками и корзинами, что это за полуночные подвиги.