Музей боевых искусств

— Ну, как это не веришь? Вон и печати в паспортах стоят. А Дарья не может с тобой сейчас разговаривать. Неодетая она. Вот что, мужики! — воскликнул я с видом человека, которому в голову вдруг пришла великолепная идея, и, хлопнув в ладоши, потер руки. — А давайте завтра вы оба придете к нам с Дашкой в гости, поздравите нас с бракосочетанием, мы посидим, выпьем, а?.. А сегодня будьте людьми, идите домой, не мешайте нам с женой жаркую ночь в объятиях друг друга проводить.

Говоря, я потихоньку оттеснял Генку к лестнице. Неловко топчась, он отступил к ступенькам и остановился. Парень все еще сомневался в правдивости моих слов.

— Да ты чего, мужик! — произнес недоуменно. — Она же шлюха.

— А вот это нехорошо! — с осуждением покачал я головой. — Не по-мужски. Ты же, брат, мою жену оскорбляешь. Да и вообще о женщине непорядочно так отзываться, тем более о замужней… Ну да ладно, я вас прощаю — ребята вы, видимо, хорошие. Давайте, завтра утром жду! С вас цветы, с меня выпивка и закуска.

Я готов был наврать еще с три короба, лишь бы эта парочка ушла и больше сегодняшней ночью не возвращалась. Ребята заколебались, «инопланетянин» почесал свою вытянутую, словно дыня, голову, а Генка потер худой подбородок. Я же, делая вид, что расцениваю их молчание как согласие, обрадованно воскликнул:

— Вот и отлично! Ну, спасибо, мужики! Пока!

И прежде чем кто-либо из парней произнес хоть одно слова, я шмыгнул в квартиру и прикрыл дверь. В глубь квартиры, однако, не прошел, а замер и прислушался. Некоторое время в подъезде раздавалось невнятное бормотание, затем голоса стали удаляться. Я облегченно вздохнул. Любой конфликт можно решить мирным путем. Если, конечно, переговоры хороший дипломат проводит.

Смешно было бы думать, что Дашку мог разбудить происходивший в подъезде разговор. Она как храпела, так и продолжала храпеть. Я вошел в спальню, перевернул хозяйку квартиры на другой бок. Могучие хриплые звуки, которые молодая женщина исторгала из своей груди, стали тише. Я вернулся в комнату и завалился на диван.

Но уснуть не удавалось. В голове вертелись картинки из событий прошедших суток. Весь день я был на людях и как-то отвлекался от того, что меня тяготило, а вот сейчас, когда остался наедине со своими мыслями, меня начала мучить совесть. По сути дела, если называть вещи своими именами, я трус, подлец и предатель. Смалодушничал, убежал с места преступления, оправдывая свой поступок тем, что нужно найти убийцу, а на самом деле просто спасал свою шкуру. А еще педагог… Я вспомнил труп Оксаны, лежащий в кладовке, трогательно задравшийся подол шелковой ночной рубашки, слипшиеся от крови волосы на лице, и из глаз моих выкатились две скупые мужские слезы и капнули на подушку. Нет мне прощения… Черт возьми, так неизвестно до чего додуматься можно. Осталось еще донос на самого себя в полицию написать, а затем вместо убийцы на зону сесть. А ведь преступник именно на это и рассчитывает. Наверняка он знал о том, что я находился в доме Оксаны, и подставил меня. Вот только зачем ему нужно было убивать девушку? Я начал думать над мотивом убийства, но, сколько ни размышлял над ним, так и не смог понять, для чего Джону, Паше или кому-то иному потребовалось убивать простую, ни в чем не повинную девушку… Но все равно, как бы там ни было, я этого козла из-под земли достану и призову к ответу.

Глава 17

Я проснулся от трели звонка в дверь. Глянул на часы — половина девятого. Кого в такую рань черти принесли? И тут я вспомнил о Генке и «инопланетянине», о своем вчерашнем приглашении и тихонько выругался: «Неужели эти алкаши приняли мои сказанные вчера слова за чистую монету и притащились с утра пораньше похмеляться?»

Я встал, неохотно дошлепал до двери, заглянул в глазок и от неожиданности присел. У двери, облаченный в полицейскую форму, стоял майор Самохвалов. Этого мне только не хватало! Напрасно я посчитал, что майор не сдаст на экспертизу отпечатки моих пальцев. Сдал. Мало того, он еще и вычислил, где я нахожусь, и вот приперся.

Джованни, очевидно, почувствовал присутствие человека за дверью, потому что громко произнес:

— Гражданка Соломина, откройте, пожалуйста, дверь! К вам из полиции!

Разбежался! Я на цыпочках вернулся в комнату, и в этот момент из спальни выползла в своих эротических трусиках заспанная Дашка. Явление грешницы на судилище. Хозяйку квартиры, очевидно, разбудил звонок в дверь, и она встала, чтобы посмотреть, кто пришел. Девушка не помнила о том, что я остался ночевать у нее, и сейчас, увидев меня, она прикрыла свои груди руками и вскрикнула:

— Вы?!

Я приложил палец к губам и закивал, всем своим видом призывая Дашку к молчанию. Хозяйка квартиры растерянно закивала в ответ, что, мол, поняла, а я приблизился к ней и зашептал в ухо:

— Там за мной мент пришел, тот рыжий, что тебя на допрос вызывал. Тихо!

В голове у Дашки прояснилось. Она, очевидно, вспомнила о том, что произошло накануне, так как в глазах у нее появилось осмысленное выражение. В знак согласия она снова затрясла головой. Я опять склонился к уху девушки и еле слышно выдохнул: