Музей боевых искусств

Вот теперь-то, когда опасность быть пойманным на месте преступления миновала, при воспоминании о девушке сердце стала сжимать жалость, начало угнетать чувство вины. «Не уберег девку, а возможно, еще и сгубил, — думал я, сидя на гимнастической скамейке в пустом зале. — Кто знает, не стала ли причиной ее смерти наша связь… Может быть, если бы Оксана не встречалась со мной, то осталась бы жива? А я еще, подлец такой, заставил ее сделать аборт… Она так хотела иметь от меня ребенка!». Подобные мысли здорово давили на психику, мешали сконцентрироваться, поэтому я, собрав в кулак волю, гнал их от себя. Мне было над чем подумать, а казнить себя можно и позже.

К концу рабочего дня у меня уже было представление о том, что же все-таки произошло в доме девушки. А произошло, на мой взгляд, следующее. Очевидно, Оксане позвонил кто-то из ее женихов — Паша или Джон — и предложил встретиться. Девушка отказалась по двум причинам — во-первых, была со мной, а во-вторых, неважно себя чувствовала после посещения известного заведения. Возможно, была и третья причина, из-за которой она не захотела встретиться со звонившим ей типом, — просто не желала его видеть. Но человек все же приехал к Оксане домой, именно он вчера вечером звонил в ее дверь, и именно к нему выходила за калитку девушка. По-видимому, она дала ему от ворот поворот. Но человек не ушел. Побродив по окрестностям частного сектора и, возможно, накачав себя спиртным в каком-нибудь баре в районе гостиницы «Космос», он вновь вернулся к дому девушки. Мы тогда как раз укладывались в постель. Оксана отправилась к воротам, а я уснул и потому не слышал, что же произошло. Девушка в комнату больше не возвращалась и соответственно рядом со мной не спала. Теперь я отчетливо помню, что утром, когда я проснулся, постель рядом со мной была не смята. Человек этот, по-видимому, повздорил с Оксаной. Он ударил ее чем-то тяжелым по голове, а когда она потеряла сознание, оттащил в кладовку. Там, бросив Оксану на пол, он выстрелил ей из пистолета в затылок. Отсутствие следов крови во дворе и большое ее количество в кладовке как раз и свидетельствуют о том, что человек убил девушку именно в кладовке, а не в каком-либо ином месте. Этот факт, по-видимому, имеет в действиях преступника какое-то существенное значение, но вот какое, я пока понять никак не мог. А мотив преступления, очевидно, — ревность. Отелло, видать, этот Джон или Паша. «Черт возьми, ведь он и меня под горячую руку мог грохнуть! — от этой мысли меня передернуло. — Что ему стоило пройтись по комнатам, обнаружить меня в спальне и пустить спящему пулю в лоб. Выходит, что я еще счастливо отделался».

Я укорил себя за то, что вчера, перед тем как взяться за мытье посуды, не проявил любопытства, не открыл окно веранды и не подслушал, кто приходил к Оксане и о чем говорил с ней. Возможно, сегодня бы я уже знал имя убийцы. Был еще один способ узнать его имя — заглянуть в память мобильного телефона Оксаны. Наверняка в нем сохранился номер звонившего ей вчера вечером человека. Интересно, мобильник Оксаны до сих пор лежит в закутке у бани в щели между шифером и брусом? Но, увы, о том, чтобы вернуться в дом Оксаны и посмотреть, на месте ли телефон, пока не могло быть и речи.

Итак, остановимся пока на двух подозреваемых и начнем их вычислять, а потом и выводить на чистую воду.

Глава 15

Без двадцати пять, когда к концу подходила моя последняя на сегодня тренировка, в спортзал заглянул Колесников и поманил меня пальцем. Я взмахнул в ответ рукой — мол, понял, — однако задержался около пацанов, показывая, как именно нужно проводить болевой прием на ногу, и только после того, как закончил объяснение, подошел к старому завучу.

— Слушай, там мент этот пришел, хочет тебя видеть, — негромко, чтобы не слышали дети, сказал Иван Сергеевич и показал рукой за спину, примерно в ту сторону, где находился его кабинет.

Я сразу понял, о ком именно идет речь. Сердце птицей трепыхнулось в груди, а потом вдруг ухнуло куда-то вниз.

— Джованни, что ли? — спросил я ставшим неожиданно чужим голосом. Неужели Самохвалов вычислил меня?

А вот завуч меня не понял. Подтянув вечно сползавшие с огромного живота брюки, он удивленно спросил:

— Какой еще Джованни?

— Ну, майор рыжий, на обезьяну из мультика похожий, — досадуя на то, что не ко времени приходится объяснять очевидные вещи, сказал я.

— Ну, у тебя и сравнения, — хмыкнул старик, одобряя, как мне показалось, в глубине души данное мной майору прозвище. — Он, он. Ты иди, Игорь, а я за тебя тренировку закончу. И не тушуйся там, — заметив, очевидно, что я побледнел, подбодрил меня дядя Ваня. — Ты ни в чем не виноват, а потому держи себя с достоинством! — И, хлопнув меня по плечу, он подтолкнул меня к двери.