Музей богов

Была у Маши подобная серия, но что-то там не заладилось, цикл она забросила, и, как я сначала думал, тема осталась незавершенной. Потом, позже, альбом все-таки вышел, и появился интернетовский вариант на личном сайте художницы. Но данной конкретной картины что-то не припомню. Возможно, новое произведение, но, скорее всего, просто пропустил: все-таки следить за творчеством Марии не получалось, да и не ставил я себе такой задачи.

На остальных полотнах виднелись давно уже знакомые миры после людей. Поросшие буйной зеленью индустриальные руины и ландшафты, заселенные яркими крупными членистоногими и пышной растительностью с сочными цветами. В зале больше не удавалось заметить ни одной новой работы, только картины известные по уже опубликованным альбомам или клоны других знакомых полотен.

— Привет! — послышалось откуда-то сбоку и сзади. — Все-таки пришел.

— Конечно, куда я денусь? — ответил я, поворачиваясь к источнику голоса. Мария мало изменилась за то время, что мы не виделись. Может чуть-чуть пожестчела взглядом, но в основном оставалась все такой же. Изящной, сильной и уверенной в себе молодой европейской женщиной. Строгая прическа-каре, совсем чуть макияжа, сердитый взгляд кошачьих глаз. Одета художница была в простую белую блузку, короткую черную атласную жилетку до пояса, слегка перекрывавшую серо-фиолетовую юбку до колен. На ногах черные лакированные туфли. — Слушай, сейчас был внизу, смотрел там разное… и хотел у тебя спросить, как и за каким хреном…

— Стоп! Тоже заметил? — вдруг нервно возбудилась художница. Похоже, тема для нее многое значила.

— Ну, да. Никогда раньше не слышал об этой Витимской. Кто такая?

— О, мой друг, — с пафосом сочно произнесла Маша. — Ирина Витимская — восходящая звезда на художественном небосклоне! Шальная принцесса московского бомонда. Еще недавно она была обыкновенной провинциальной шлюхой и ни о чем таком даже не помышляла. Подрабатывала торговлей личными интим-услугами. Оптом и в розницу. Называла себя моделью, поскольку для всех кому не лень позировала или совсем голая, или одетая так, что выглядела неприличнее голой. За бабло, разумеется. Даже в порно-роликах снималась, я сама их видела. Часто принимала такие позы и ракурсы, что женскую анатомию можно изучать. Апогеем ее мечтаний было работать в каком-нибудь глянцевом журнале для озабоченных мужиков. Ну, а дальше просто повезло. Один столичный бизнесмен ездил на охоту в те края, по чьей-то рекомендации снял ее на вечер, а потом очень уж ему понравилось, как виртуозно она трахается и как затейливо ноги умеет задирать. Запал на нее и сделался постоянным папиком. Золушка, короче. Как в сказке. Привез в Москву, а чтобы она со скуки тут не дурела, сделал художницей. Галерею купил, раскрутил, имя создал. Это он придумал ей псевдоним — Витимская. На самом деле фамилия у нее какая-то смешная и неблагозвучная. Не то Пипкина, не то Попкина…

— Ну, рисовать-то она все-таки умеет. Может, и не очень ярко, но…

— Она?! Умеет?! — сердито возмутилась Маша. — Не смешите мои тапочки, сэр. Это за нее «негры» работают. Сначала вечно голодные студенты художественных училищ, но поскольку молодежь часто невоздержанна на язык, наняли с десяток ветеранов, что по готовым фотопринтам малюют такие вот пейзажики. Работают старички медленно, платят им копейки, но дедушки и тому рады. А сама Витимская и кисти-то в руках никогда не держала, короче. Тем не менее, в соответствующем творческом союзе состоит, корочку МОСХа имеет. Считается, что где-то она обучалась, в каком-то пединституте на художественно-графическом факультете. Говорят, она появилась лишь один единственный раз за полгода до выпуска, одногруппникам что-то там наплели, все всё поняли, но промолчали. Дело сейчас обычное. Потом в торжественной обстановке со всеми надлежащими почестями она получила диплом из рук ректора и стала вроде как профессионалом. Ну, а дальше дело техники. Ее папик организовал ряд персональных выставок, обеспечил рекламу, проплатил прессу, телевидение, и процесс пошел. Теперь она «известный художник».

— А как же авторский стиль?

— По фоткам? Какой там стиль. Нашли таких мазил, что без особого стиля. Или умеют писать без стиля. Короче, прописывают маслом готовые распечатки. Знаешь, как это делается? Берется фотография какого-нибудь пейзажа. Распечатывается на прямо на холсте специальным цветным принтером, а потом на подрамник натягивается. После нанятые «негры» красками ставят мазки на те цвета, что уже напечатаны. Получается «настоящая» картина маслом или акрилом, не суть. И — готово дело, можно в раму вставлять. Естественно, у одного мазки крупнее получаются, у другого мельче, а сама «художница» объясняет это сменой творческого настроения. Более того, там купили какого-то искусствоведа-арткритика, что по ней написал серию статей в художественном журнале, и теперь готовит диссертацию. Короче, ему выгодно и ей.

— А ты-то откуда все это знаешь?