Музей богов

В результате столь перфекционистского подхода коллекция Александра Викторовича сделалась поистине энциклопедической, и скандальное собрание приобрело немалую культурную, историческую и даже научную ценность. Нигде пока не было ничего подобного, и никто еще целенаправленно не собирал изображения богов древности и современности с тщательностью, граничащей с фанатизмом. Музей становился авторитетным учреждением. Частным, естественно. Но, поскольку такой предмет, как музееведение (оно же — музеология) — науку, изучающую теорию и практику музейного дела, историю музеев, а также общественные их функции, Александр Викторович в институте не проходил, да и потом постигать не счел нужным, организовал он свое собрание так, как было удобно ему. Вообще-то в действующем отечественном законодательстве понятие частного музея отсутствует как данность. Несмотря на то, что с девяностых годов такие организации прекрасно действуют во всех регионах страны. В других государствах, в том числе и в России до прихода к власти большевиков, это всегда была старейшая и наиболее популярная форма подобных учреждений. Казалось вполне естественным, чтобы какие-нибудь меценаты-любители типа Третьякова или Морозова выставляли личные коллекции для всеобщего обозрения, а потом завещали городу. Это уже после, у советских властей, возникли совсем иные законы и мнения на этот счет.

Эргадов так втянулся и вжился в собственное хобби, что из престижного увлечения, положенного по статусу, это занятие переросло в пагубную страсть, граничащую с манией. Увлечение стало мешать бизнесу. Александр Викторович проигнорировал ряд перспективных сделок и упустил несколько выгодных контрактов, зато заключил множество убыточных договоров. На низовых ступенях холдинга стали процветать неподконтрольные руководству воровство, жульничество и коррупция, откровенное крысятничество. Но Эргадов, казалось, ничего такого не замечал, а тревожные сигналы пропускал мимо ушей. Никаких рекомендаций в бизнесе руководитель Эстакмиса не выносил, а если кто, рискуя потерять место, приводил аргументированные доводы, то смельчак быстро вылетал из холдинга. Александр Викторович не терпел возражений.

К концу двухтысячных годов напряженный график, неумеренное потребление алкоголя, хронические стрессы и постоянные перемещения по миру подорвали железное здоровье бизнесмена. Гибель Александра Викторовича стала неожиданностью для всех, — никто даже не подозревал, что крепкий, сильный и здоровый с виду пятидесятипятилетний мужчина — вот так сразу, без предупреждения покинет общество живых. Все случилось в заповеднике, где Эргадов при содействии местного губернатора решил поохотился с вертолета на краснокнижных горных баранов. К прибытию медиков было уже поздно, и только вскрытие обнаружило крупноочаговый инфаркт передней стенки миокарда.

Дела же холдинга оказались в расстроенном состоянии. При открытии завещания обнаружилось, что услуги дорогих посредников, «отмывание» раритетов с сомнительной историей, крупные взятки госчиновникам и покупки дорогущих экспонатов для личного музея — практически обанкротили Эргадова. На момент гибели Александр Викторович оказался попросту разорен. Музей съел почти все огромное состояние олигарха. Наследники и кредиторы хотели продать коллекцию, но завещание не позволяло такое осуществить. Юристы Эргадова не зря получали свои деньги. В результате смерти босса холдинг разрушился, оставшиеся активы пошли на уплату срочных долгов, а немногие уцелевшие предприятия захотели жить собственной жизнью. Кто-то вошел в другие корпорации, кто-то объединился, многие поменяли названия, и марка «Эстакмис» осталась не у дел.

Как скоро выяснилось, часть собрания в коллекцию включена не была, а являлась как бы складом не подходящих по теме вещей, некогда подаренных Эргадову по недоразумению. Это были копии картин и скульптур, различные религиозные принадлежности и аксессуары, всевозможные культовые предметы многообразных верований, часто давно отмерших. Там присутствовали посмертные маски, черепа людей и животных, мумифицированные останки, даже окаменелости — предметы вожделения палеонтологов-любителей. Александр Викторович получал такие вещи в подарок по ошибке или по случаю приобретал сознательно для других коллекционеров. На обмен. Согласно завещанию, все эти объекты должны были пойти с аукциона, а вырученные от продажи средства поступить на счет музея. Только так и никак иначе.