Музей богов

— Вя! Не получается у тебя, лучше даже не пытайся. Да и произношение надо в порядок привести. Вот слушай, что умные люди советуют: «Типичной ошибкой новичков бывает смешение грубых казарменных выражений с мягкими салонными заменителями. Это как вино с пивом. Если уж собрался выругаться от всей души, то давай на всю катушку, качеством бери, а не количеством. Слова в конечном итоге должны течь легко и непринужденно, звучать музыкой, поэтому весьма важна интонация. Никакой неуверенности и вопросительных тонов, только твердость, экспрессия и напор! Тренируйся как можно больше и тогда сможешь получить то, что называется, "the really good shit"!» (действительно хорошее дерьмо) Ясно тебе?

— Ясно. Это что, новый учебник у тебя такой?

— По разговорному английскому, — и она показала мне яркую обложку с веселым красномордым мужиком в растрепанной ушанке, ватнике и с гармошкой. Книга называлась «Spoken English for Foreigners», причем автором числился какой-то Ivan Bochkarev. — К учебнику, — добавила Маша, — еще комплект ди-ви-ди дисков прилагается, вот. Так, слушай дальше: «Изучив правила английского мата, никогда в приличном обществе не позволишь себе обидных высказываний, что у нас, мол, много матерных слов, а у вас всего лишь одно-единственное. Вместо этого покажешь истинное владение языком, ввернув по случаю парочку подходящих оборотов. Если же какой-нибудь ханжа сделает тебе вежливое лицемерное замечание, то сможешь надменно ответить примерно так: "Fuck the politeness! You’re fucking me off, dude! Who the fuck are you to lecture me?" (Нахрен вежливость! Ты достал меня, чувак! Кто, блин, ты такой, чтобы читать мне лекции?) Понятно, да?

— Понятно, — угрюмо признал я.

Тогда нам еще казалось, что вместе будем как минимум долго, если не всю оставшуюся жизнь, и мы усиленно вырабатывали систему непонятных для постороннего сигналов и секретных парольных фраз.

— Запомни эти слова, — поучала меня Маша и написала черным фломастером поперек бумажного листа короткое выражение: «I don’t give a fuck!» — Запомнил? Вот и молодец. Это будет сигнал опасности! И давай договоримся, что если где-нибудь, когда-нибудь в связи со мной ты вдруг услышишь эту фразу или увидишь такую вот надпись, значит, я действительно попала в передрягу. Надо меня срочно спасать. Но если по всем признакам будет выглядеть, будто мне нужна экстренная помощь, а ты прочитаешь: «Fuck the world!», то это уже означает, что глазам верить не надо. Все лишь видимость, фейк, лажа и ничего существенного. Делай то, что от тебя требуют обстоятельства, и ни о чем таком не заморачивайся. Запомнил? Вот и молодец. Ладно, давай сменим тему. Вообще, люди, которые могут говорить на разные темы, способны неосознанно менять личность, когда переходят с одной темы на другую…

— …и меньше переживают, — перебил я Машу.

— …причем женщины, — продолжила она, — у которых большинство друзей мужчины, чаще пребывают в хорошем настроении. Не помнишь, кто это сказал? Вот и я не помню. А уж когда им есть что и о чем рассказать, то делаются няшными красавицами. Вообще, давно замечено, что те, кто с энтузиазмом рассказывает интересные вещи, сами выглядят намного привлекательнее. Существует огромная вероятность, что…

— Что? — не понял я. Вся без исключения компания, в которой любила крутиться моя подруга, состояла из всяких разных фриков, стукнутых жизнью немыслимых художников и манерных искусствоведов. Отчего-то меня они дико бесили в то время. Прежде такого не наблюдалось, не знаю, почему.

— То, — пояснила Маша, — что мы на сегодня так трезвыми и останемся. Давай твой херес. Обещал ведь! Может, наконец, выпьем?

— Хорошая мысль, — признался я, вскрывая бутылку.

Когда первые наши рюмки были опрокинуты, меня вдруг посетила мудрость, и я изрек:

— Употребив алкоголь, мы чувствуем себя лучше, умнее, важнее и красивей, однако это не означает, что окружающие начинают испытывать к нам сходные чувства. Никогда не знаешь, во что превратишься на другое утро. Да и превратишься во что-нибудь вообще.

— Это ты сейчас про нас?

— Не только. Про то, что там, за поворотом, нас может ждать все, что угодно.

— Да? — девушка посмотрела на меня подозрительно и недобро. Я даже не ожидал, что у нее может быть в запасе такой взгляд. — Что будет ждать? Там, это где? За поворотом к нам лошадки деревянные прискачут, пароходики бумажные вернутся? Так что ли?