Музей обстоятельств (сборник)

– Но не только. Кроме одушевленных он лечит и неодушевленные предметы, а также, представь себе, отношения. В первую очередь экономические, политические, эротические, плутократические, централистические, гедонистические и характеристические. Также лечит понятия и категории, законы, причины и следствия. Что до законов, то – исторические, логики и государства. Иными словами, он лечит все, что – первое: попадает ему под руку, – второе: приходит ему в голову. Можешь не сомневаться, он сумасшедший.

– Ты в этом уверен? – спросил я неуверенно.

– Абсолютно уверен. Ешь, ешь, не стесняйся. Я еще принесу.

Как-то не елось.

– И главное, – вновь заговорил Илья, – нигде никогда не было ничего подобного. Случай массового безумия в верхнем эшелоне власти! А? Каково? Поверь мне на слово, к нашему Сумасшедшему Дому приковано внимание лучших психиатров Европы, нет, всего мира! Благо сам Самый объявил двери Дома открытыми. От иностранных делегаций отбоя нет. Присылаются наблюдатели. Постоянные. Все хотят наблюдать руководство в естественных для него условиях. О, наш Сумасшедший Дом уже давно стал заповедником, уникальной лабораторией, храмом науки…

– Должен тебе сказать, – продолжал Илья, убедившись, что я не возражаю, – иностранные специалисты проявляют максимум деликатности и осторожности. Открою секрет: наблюдать Самого Главного Врача всего любопытнее, когда он выступает на конференции, – иностранные специалисты их для того и организуют, чтобы на него посмотреть. Прямо в нашем Сумасшедшем Доме. Кстати, доклады, им прочитанные, представляют для науки исключительный интерес. Но ты, кажется, мне не веришь?

– Нет, почему же, – пробормотал я поеживаясь.

– Кроме того, они приглашают его к себе, туда, за рубеж, показывают друг другу, устраивают ему там выступления. Он читает у них лекции. Они поощряют его. Награждают премиями, чтобы он ничего не заподозрил. Берут интервью, которые печатаются в медицинских журналах. Как тебе это все нравится? Ответь.

– Поразительно, – деланно удивился я услышанному. Мой голос прозвучал, должно быть, слишком печально. Илья стал меня успокаивать:

– Не волнуйся, я все контролирую. Пока я рядом, он глупостей не наделает. Все-таки я заместитель. Ты же видишь, все схвачено, я отвечаю за продовольствие. Это очень ответственный пост. К тому же я единственный нормальный человек в его окружении.

– Если так, то конечно, – кивнул я.

Илья встал.

– Извини, но мне надо спешить. Меня ждут в представительстве иностранной державы. Самый Главный поручил мне заверить его почтение и возвратиться домой к половине седьмого. Ему нельзя волноваться.

– Да, да… волноваться…

На площадке я крепко пожал руку: Илья, дескать, держись, друг. Он торопливо спустился по лестнице.

Размышляя о горестной судьбе моего бывшего сослуживца, я возвратился на кухню, к столу. Меня ждали сосиски.

Однако, сосиски… черт бы их побрал.

Да… но сосиски!

Ведь они что-то доказывают.

1993

3. Ниже пояса

Марина Константиновна и Андрей Сергеевич. Последний в темных очках.

Марина Константиновна. Довольно, Андрей Сергеевич, поговорили. Мы уже с полчаса обсуждаем погоду, но вы, надеюсь, не за этим приехали? Ближе к делу, пожалуйста.

Андрей Сергеевич. «Ближе к делу… ближе к делу…» Как у вас, Марина Константиновна, все теперь по этому… по-деловому…

Марина Константиновна. И имейте в виду. Я не сделаю ничего, что бы шло вразрез с деятельностью моего мужа.

Андрей Сергеевич. О, кто бы мог на это рассчитывать!

Марина Константиновна. И без политики, понятно? Я давно ушла из политики. Меня тошнит от политики. С меня достаточно и того, что мой муж… заметный политик.

Андрей Сергеевич. Вы так скромничаете: заметный политик… – о муже…

Марина Константиновна. Не беспокойтесь, вашей деятельности я воздаю должное.

Андрей Сергеевич. Я тронут.

Марина Константиновна. А что до иронии, Андрей Сергеевич, так вы знаете, как я к ней отношусь. У меня плохо с юмором. Говорите. Я слушаю.

Андрей Сергеевич. И рад бы сказать, да что теперь скажешь? После таких условий, Марина Константиновна, мне что остается? Раскланяться и удалиться…

Марина Константиновна. А я и не задерживаю.

Андрей Сергеевич. Потому что не знаете, не можете знать, каких мне усилий стоило заставить себя принять это решение – к вам пойти!..

Марина Константиновна….В отсутствие мужа!

Андрей Сергеевич. В присутствии мужа… мое присутствие… увы!

Марина Константиновна. Еще бы! После ваших публичных заявлений…

Андрей Сергеевич. После наших публичных заявлений.

Марина Константиновна. Ваших.

Андрей Сергеевич. Наших. Его и моих.

Марина Константиновна. Короче.