Музей «Шпионский Токио»

Александр Куланов Музей «Шпионский Токио»

Коллекционер – это первая ячейка музея, коллекционеры – актив музея. Это «кровеносная система», связывающая государственное хранилище с жизнью.

Ираклий Андроников

Если превратить вещи в миниатюры, удастся выскользнуть из временного порядка действительности и достичь своего рода состояния безвременья.

Ёмота Инухико

Предисловие

Как автор, я должен признаться, что создал довольно странный проект, ибо это не просто книга, не только книга и, возможно, не совсем книга. Это текстовое воплощение моей идеи о создании музея, посвященного долгой, удивительной и, как ни странно, где-то даже романтической истории противоборства российских и японских спецслужб. Сама же идея эта оформилась не сразу, а прошла в своем созревании несколько этапов и состоит из нескольких частей. Во-первых, мне когда-то довелось написать несколько книг, посвященных героям этого противоборства с нашей стороны. Сбор материалов для биографий сопровождался обязательными походами в архивы, встречами с родственниками, продолжателями дела героев по профессиональным линиям (все они были отнюдь не только мастерами тайных дел). У некоторых из моих корреспондентов сохранились уникальные реликвии – вещи, фотографии, документы, связанные с жизнью и деятельностью героев, – то, что теперь называется недавно пришедшим в русский язык словом «меморабилия». Своими меморабилиями делились и архивы: в некоторых из них разрешено заказывать копии интересующих исследователей дел, и эти копии поистине бесценны, ибо дают возможность прикоснуться к истории тем, кто по разным причинам архивы не посещает. Да, копии – это не вполне меморабилии, они не сохраняют запаха старой бумаги, не передают дрожащим кончикам пальцев ощущение ветхости, заставляющее трепетать и сдерживать дыхание настоящего исследователя. Но они сохраняют информацию, слог и даже почерк людей, многих из которых нет с нами уже около столетия, – сохраняют если не дух, то свидетельство времени.

По мере того как я читал и собирал эти документы, держал в руках вещи, которыми пользовались мои герои, крепло желание разрушить собственную монополию на это прекрасное чувство обладания историей, пусть и временного. Иногда это получалось. В 2013 году в Москве в Доме русского зарубежья имени А. И. Солженицына состоялась первая выставка меморабилий, связанных с именем японоведа и разведчика, выдающегося спортсмена и теоретика спорта Василия Сергеевича Ощепкова и его однокашников – русских выпускников Токийской православной духовной семинарии. В несколько измененном виде выставку удалось показать потом в Токио и Южно-Сахалинске. В 2016 году, снова в Москве, по просьбе ветеранов УФСИН (именно так!) в культурном центре при СИЗО-2 – печально знаменитой Бутырской тюрьме, где Василий Ощепков погиб в 1937 году, состоялся вечер его памяти с демонстрацией некоторых реликвий.

К тому времени я опубликовал книгу, посвященную японоведу, писателю и чекисту Роману Николаевичу Киму. Исследование биографии этого человека превратилось в настоящий детектив, точка в котором не поставлена до сих пор. И как в каждом правильном детективе, сюжет время от времени подбрасывал исследователю «улики»: документы, фотографии, вещи самого таинственного писателя Советского Союза. Словом, все те же меморабилии. В мае 2016 года, через месяц после выхода в серии «Жизнь замечательных людей» биографии Романа Кима, в Библиотеке-читальне имени И. С. Тургенева в Москве состоялась выставка «Роман Ким: пароль не нужен». Когда в скором времени началась работа над монографией о следующем персонаже – Рихарде Зорге, я посетил музей в московской школе № 141 имени Героя Советского Союза Рихарда Зорге на улице Зорге, а потом снова и снова возвращался туда. Это место до сих пор остается единственным в Москве собранием овеществленной памяти о человеке, достойном настоящего музея. И тогда у меня впервые возник вопрос: почему у нас нет нормальных, общедоступных экспозиций, посвященных не только Зорге, но и Ощепкову, Киму и многим, многим другим героям своего Отечества, при жизни на славу не рассчитывавшим, но своими делами эту славу, бесспорно, заслужившим?