Музей «Шпионский Токио»

К середине 1870-х годов молодое японское правительство задумалось об изменении отношений с нашей страной. В том числе о пересмотре заключенного совсем недавно, в 1855 году, Симодского договора. В начале 1874 года в столицу России был направлен первый японский посол — Эномото Такэаки. Как и Сайго Такамори, он был героем Реставрации Мэйдзи, но сражался на другой стороне и только за два года до того, как стать послом правительства, против которого воевал, освободился из тюрьмы. С ним в далекий Петербург направили переводчика и первого японского военного разведчика в нашей стране — майора Ямамото Киёката. Последнего определили поначалу на должность «ученика секретаря дипломатической миссии 2-го разряда», и только через пять лет Ямамото получил официальную аккредитацию как военный атташе Японии^{20}. Со временем Токио начал отправлять на стажировку в воинские части Русской императорской армии так называемых военных резидентов — стажеров для прохождения службы в частях вероятного противника. Это являлось общемировой практикой, и хотя все понимали, что эти офицеры — разведчики, по умолчанию закрывали на это глаза. Некоторые из таких офицеров выполняли и функции помощников самого атташе. Одним из них стал и военный моряк Хиросэ Такэо, которому посвящена отдельная экспозиция в нашем музее. Но практически до самой войны, основные сражения которой развернулись на полях Китая, он же (Китай) оставался приоритетным направлением для японской разведки, а из российских регионов Токио прежде всего интересовали прилегающие районы: Приморье, Приамурье и Забайкалье. В русском форпосте Приморья — городе Владивостоке, основанном, как следует из названия, для того, чтобы владеть Востоком, к 1902 году проживало около четырех с половиной тысяч японских граждан, а под прикрытием учрежденного в 1876 году Коммерческого агентства Японии действовала резидентура ее Генерального штаба. Резидентами назначались офицеры Генштаба (как правило, от младшего лейтенанта до капитана), работавшие в России нелегально: под прикрытием коммерсантов, ученых, «стажеров русского языка», но один из них — капитан Муто Нобуёси действительно упоминается как портовый грузчик и служащий аптеки^{21}. Не отсюда ли легенды о «полковнике-прачке»? Не только. Близкие по смыслу должности японцы использовали нередко, и время от времени — после провалов японской агентуры — об этом становилось известно «просвещенной публике». Вот, например, что пишет об этом исследователь Александр Геннадьевич Зорихин: «Владивостокской резидентуре также подчинялась группа квалифицированных агентов-японцев, собиравших разведывательную информацию под видом бродячих торговцев лекарственными средствами. 14 июля 1902 года русская жандармерия задержала на станции Черкасской Южно-Уссурийского округа трех таких “знахарей” — Судзуки Дзюдзи, Сёно Коносукэ и Сиоя Магосити. При личном досмотре у них был изъят молитвенник с записями разведывательного характера, содержавший сведения о составе и количестве русских войск в Маньчжурии и Приморской области с отметками о действительном наименовании, численности воинских частей, количестве и типах орудий, боевом расписании войск в Приамурском, Сибирском, Казанском, Московском, Одесском военных округах (ВО), Квантунской области и прочем. По ходатайству коммерческого агента Каваками Тосицунэ задержанные лица весной следующего года были депортированы в Японию»^{22}.

С 1896 года японцы решили организовать нелегальную резидентуру «под крышей» легально действовавшего во Владивостоке буддийского храма Урадзио хонгандзи.

Случайно так совпало или нет, но в это же самое время о своем желании посетить российский Дальний Восток заявил помощник начальника Генерального штаба Японии генерал-лейтенант Каваками Сороку. Российское военное ведомство не сумело отказать высокопоставленному разведчику в его желании «познакомиться лично с начальствующими лицами и посмотреть страну». Поездка состоялась в период с 27 июля по 28 августа 1897 года и прошла чрезвычайно приятно, успешно и плодотворно для японской делегации. Генералу Каваками и сопровождавшим его офицерам: майору артиллерии Аоки — крупнейшему в Японии специалисту в области фортификации, имевшему европейское военно-инженерное образование и опыт разведки в Китае, пехотному капитану Фуруси, отвечавшему за делопроизводство делегации, и гвардейскому поручику графу Хисамацу Садакото[11] показали всё, что те только пожелали увидеть, — от Владивостока с его строящейся крепостью, казармами, доками и госпиталями до Благовещенска, с остановками во всех городах для проведения смотров войскам, наблюдения за учениями, изучения экипировки и даже ознакомления с только что принятыми на вооружение русской армии образцами стрелкового оружия^{23}.