Музей смерти

Регулировщик на перекрестке развернулся на 180 градусов, как оловянный солдатик, махнул жезлом: вали, толпа… Машины по команде устремились к Коммунальному мосту. Справа на Добролюбова раздался грохот – у огромной фуры отказали тормоза! Она не смогла остановиться на крутой горке, ударила в зад фургон с «Чистой водой», и их обоих вынесло на перекресток! Взвизгнула Варвара, вцепилась мне в локоть. Нашла, куда вцепиться! Я ехал в третьем ряду, по крайней левой полосе! Водитель фургона резко вывернул баранку, машина потеряла устойчивость, перевернулась набок. Она машинально двигалась, перегородила встречные полосы. На меня неслось, давая вираж, огромное чудище с горящими фарами! Водитель что-то орал, крутил баранку влево. При этом кабина тоже круто выворачивалась, в отличие от прицепной части, которая продолжала двигаться под прежним углом. Я тоже орал, не мог прекратить движение – тогда бы в меня врезался черный джип, идущий следом! Улепетывал с перекрестка, бросив жезл, перепуганный гаишник. Все происходило, как в замедленной съемке. Я утопил педаль в пол, и «Террано» понесся зигзагами. Он промчался слева от кабины фуры, чуть не врубился во встречный поток, который тоже частично начинал движение – но были и такие, кто решил пропустить взбесившуюся фуру! Мне дико повезло – одна машина на встречке успела проскочить, а та, что шла следом, вовремя остановилась. В эту дырку я и попал, вписался с ювелирной точностью – с одной стороны – встречный поток, с другой – прицепная часть фуры, совершающая угрожающее движение против часовой стрелки! Возможно, я зацепил этого монстра, но не сильно, скрипнуло зеркало с правой стороны, но удержалось. Шесть секунд на все безумие, а тянулись, словно вечность. Я, будто Одиссей, промчался между Сциллой и Харибдой, вернулся на свою полосу за перекрестком. Здесь дорога была пуста. За спиной все лязгало, рвалось, гремело, кричали перепуганные люди. «Террано» швыряло по сторонам, машина жестко вибрировала. Я направил ее по диагонали к первой полосе, приткнул к бордюру у модернистского здания ночного клуба (олицетворяющего своими очертаниями морскую болезнь) – в этом месте никакими правилами не возбранялась остановка. Варвара делала страшные глаза, держалась за сердце, такое ощущение, что собралась рожать. Все в порядке, от страха не умирают! Я распахнул дверь, высунулся из машины. Это было просто чудо! Как я ухитрился проскочить?! На перекрестке творилось что-то невообразимое. И ведь только я проскочил! Сигналили машины, кричали люди. Участники движения встали – и, похоже, надолго. Кабина фуры протаранила черный джип, который ехал за мной. Кузов фуры напрочь перегородил Большевистскую в направлении центра. На другой стороне дороги осталось узкое пространство – между фурой и перевернувшейся «Чистой водой». В эту щель устремился ручеек из машин. Особо пострадавших, кажется, не было – что, в принципе, невероятно! Из перевернутого фургона выбирался бледный водитель. Из кабины фуры спрыгнул крепыш – волосы от страха стояли дыбом. Двое вылезали из раскромсанного джипа – тоже целые и невредимые. Машина хорошая, надежная (вернее, была), сработали подушки…

Все, народ приехал, одна из крупнейших городских магистралей парализована по меньшей мере на час. Я вернулся в машину, захлопнул дверь. Мы сидели, смотрели перед собой на пустую дорогу до самого длинного в мире метромоста. Я положил руку на дрожащий кулачок Варвары, она не отдернула его. Кулачок был холодный, как заледеневшая банка пива.

– Что это было, Никита? – прошептала девушка. – Мы вроде целы, даже машина не пострадала, но… Что это было?

– Это был мастер-класс, – выдавил я. – Как проскочить там, где проскочить невозможно… Все в порядке, это просто досадное ДТП, которые регулярно случаются в нашем городе. У фуры отказали тормоза, и она покатилась с горки. Это случайность, Варвара, а не попытка нас убить. Сложно представить, чтобы наши недруги выбрали такой способ. И по времени подгадать невозможно. Есть масса более легких способов нас прикончить.

– Ты успокоил, – прошептала она, – спасибо…

– Вопрос в другом. – Я приходил в норму, и потянуло в философию. – Мы начинаем притягивать неприятности, хотя достается почему-то другим…

– Я смогу это объяснить, – простонала Варвара.

– Умница, но не надо. И Сергею Борисовичу об этом не рассказывай, пощади его нервные клетки. Мы с тобой хотя бы моложе. Разберемся, Варвара. Пострадавших нет, все отделались испугом и материальным ущербом… Что с тобой?

А ведь действительно рожала! Она откинула голову, закрыла глаза, тяжело дышала. Вот же угораздило меня познакомиться с «ведьмой»! Я чувствовал, как мне передается ее состояние: пустота в желудке, что-то липкое ползет по спине, колени дрожат. Она распахнула глаза, уставилась так, словно мы незнакомы, и я лежу у нее в постели.

– Что, опять? – догадался я.